Главный редактор издал смешок, но я была готова простить ему такую безделицу.
– Лучше сосредоточься на экономическом возрождении города, восстающего из мертвых. Напиши про его притягательность для студентов. В этом русле пощупай пульс у населения. До выборов всего ничего, и я не уверен, что, как многие предсказывают, Трампа ждет сокрушительная оплеуха. Разрешаю тебе провести там неделю. Завтра тебе перечислят средства. Да, не забудь привезти мне хорошую фотографию надгробия Эдгара По, вдруг пригодится.
Обычно, сумев убедить редакцию отправить меня в выбранное мною самой место, я прыгаю от радости. Но в тот вечер мне было не до прыжков. Конечно, посещение неведомых мест составляло суть моего ремесла, но я чувствовала, что это путешествие сулит открытия совсем иного рода. На сей раз я откровенно трусила.
Я не могла покинуть Англию, не простившись с близкими. Я знала, что Мэгги опять обзовет меня дурой и сделает все, чтобы я отказалась от поездки. Я догадывалась, что папа опечалится, ведь я обещала ему провести в Лондоне больше времени, чем обычно. Но больше всего я беспокоилась из-за Мишеля. Поэтому позвонила ему первому и спросила, не могу ли приехать повидаться, невзирая на поздний час.
– Ты хочешь ко мне приехать?
Я смолчала, и он верно истолковал мое молчание:
– Когда ты уезжаешь?
– Вылет завтра днем.
– Тебя долго не будет?
– Нет, обещаю: неделю, максимум десять дней.
– Ты голодна? Я могу сходить в магазин и купить что-нибудь на ужин.
– Хорошая мысль! Давненько нам с тобой не доводилось побыть вдвоем.
Когда я повесила трубку, Мишель повернулся к Вере и сообщил ей о скором приезде сестры. Я узнала об этом от него самого, но гораздо позже.
– Ты будешь очень недовольна, если я разделю с сестрой то, что ты приготовила для нас с тобой?
– Нет, наоборот! Просто мне бы пока не хотелось, чтобы она узнала…
Мой брат не спешил с ответом, но его мысли читались по глазам. Вера все поняла. Она взяла свое пальто, оглянулась на стол, который накрыла, убрала в буфет бокалы для вина – сам Мишель ни за что не догадался бы их достать – и ушла.
* * *
Меня ждал сюрприз: Мишель открыл мне дверь в фартуке. Ни слова не говоря, он отвел меня в столовую. Никогда бы не подумала, что он способен так ради меня расстараться. Он скрылся в кухне, вынес оттуда чугунную кастрюлю и водрузил ее на подставку. Я приподняла крышку и оценила аромат.
– Когда это ты научился готовить?
– Если не ошибаюсь, ты впервые заглянула ко мне перед отъездом. Ну, ты же обычно торопишься. После твоего звонка я поразмыслил и решил, что у тебя неприятность, которую ты не хочешь обсуждать по телефону, потому и решила заехать. Логично?
– Штука в том, что и логичное умозаключение может быть ошибочным. Особенно в отношении такой сложносочиненной особы, как твоя сестра.
– Бывает и такое. И все же…
– И все же, – подхватила я, – у меня все в порядке, просто захотелось с тобой повидаться.
Мишель посмотрел на люстру у нас над головами и глубоко вздохнул:
– Ты не хочешь, чтобы твой разговор со мной слышали папа и Мэгги. Это логично.
– Предлагаю забыть сегодня про логику, потому что она в данном случае ни при чем. Только я не хочу, чтобы ты из-за этого расстраивался. Я пришла поделиться с тобой секретом. Твоя догадка отчасти верна: на самом деле я уезжаю не в командировку от журнала, хотя еду за его счет, что, признаю, не совсем честно с моей стороны. Правда, статью я все-таки напишу, то есть попытаюсь…
– В твоих словах нет никакого смысла. Куда ты едешь не в командировку от журнала?
– В Балтимор.
– Первым губернатором провинции Мэриленд был Сесил Калверт, лорд Балтимор. Ты знала, что его имя носит также прибрежный город на юго-западе Ирландии? Могла бы отправиться туда, это гораздо ближе.
– Это для меня новость. Откуда ты все это знаешь?
– Я много читаю.
– Надо было спросить иначе: как ты умудряешься все это запоминать?
– Как можно забыть прочитанное?
– Большинство людей забывают, но ты не такой, как большинство.
– Это хорошо или плохо?
– Хорошо, я всегда тебе это повторяю, когда ты задаешь мне этот вопрос.
Мишель положил мне куриное крылышко, немного остывшее в кастрюле, себе взял ножку, а потом вопросительно посмотрел мне в глаза.
– Я еду искать маму! – выпалила я.
– Гениально, боюсь только, что ты напрасно потеряешь время. Не думаю, что она в Балтиморе. Никто не знает, куда деваются умершие. Точно не на небеса – это не обсуждается. Я бы рассмотрел версию параллельного мира. Слыхала о теории параллельных миров?
Чтобы не позволить Мишелю пуститься в нескончаемые разглагольствования, я положила руку ему на плечо, призывая меня выслушать:
– Я в фигуральном смысле. На самом деле я отправляюсь на поиски ее прошлого.
– Зачем? Она его потеряла?
– Она с ним разминулась. Мы слишком мало знаем о ее молодости.
– Вероятно, это потому, что ей так хотелось. Не думаю, что будет правильно ее ослушаться.
– Мне ее недостает так же, как тебе, но я женщина, и мне необходимо знать, кем была моя мать, чтобы наконец стать взрослой или по меньшей мере понять, кто я такая.
– Ты моя сестра-близнец. При чем здесь Балтимор?
– Один человек назначил мне там встречу.
– Он был с ней знаком?
– Думаю, да.
– Ты сама знаешь, кто это?
– Нет, я понятия не имею.
И я рассказала Мишелю о письме, не раскрыв содержания: не хотелось его беспокоить. Его душевное равновесие – материя хрупкая. Пришлось кое-что сочинить. Искусство приукрашивать – неотъемлемая часть моей профессии.
– Итак, – проговорил он, подняв указательный палец, – ты собралась в далекий город на встречу с кем-то незнакомым, который, как ты утверждаешь, должен рассказать тебе нечто прежде неизвестное о нашей матери, и ты таким способом разберешься, кто ты есть… Мой психиатр часто мне говорит, что будет очень рада с тобой познакомиться.
Никак не привыкну к неповторимому юмору моего брата. Немного помолчав, он поднялся, сохраняя серьезный вид.
– Мама работала в Балтиморе, – сказал он и унес на кухню наши тарелки.
Я бросилась за ним. Он уже начал мыть посуду.
– Откуда ты знаешь?
– От нее. Она говорила мне, что провела там лучшие годы своей жизни.
– Очень мило по отношению к нам.
– Я тоже так сказал. Она оговорилась, что это было до нашего рождения.
