– Что это за маскарад, Черный? – спросил Кот очень недовольным тоном. Похоже было, что он тоже здорово струхнул, увидев в дверях охранника в полной амуниции.
– Береженого Бог бережет, – сообщил ему Глеб. – Откуда я знаю, насколько надежно сработал Клава? Мало ли что и где показывают эти чертовы камеры...
– Попрошу без инсинуаций, – послышался в наушнике голос Клавы. Похоже, программист получил немалое удовольствие, наблюдая за всеми передвижениями Глеба, – экран его ноутбука, единственный из всех подключенных к камерам мониторов, показывал истинную картинку происходящего. – Камеры показывают то, что надо – мир, тишину и спокойствие. Однако я советовал бы вам пошевеливать задницами. Система достаточно сложная, и я не уверен, что в ней нет скрытых сюрпризов.
– Ну вот, – проворчал Бек, – теперь он не уверен. Один не уверен, другой вообще ментом вырядился... Соскучился по родной форме? – спросил он у Глеба.
Судя по широкой улыбке, которой Бек сопроводил последний вопрос, это была шутка.
Не теряя времени, они двинулись по заранее намеченному маршруту. Их шаги гулко отдавались в пустых залах, роскошные лепные потолки которых терялись во мраке где-то далеко вверху. Глеб шел последним, все еще будучи не в силах поверить, что они действительно проникли ночью в Эрмитаж, обезвредили охрану и, кажется, вот-вот доведут до конца эту безумную затею.
...После того как Клава по радио заверил их, что сигнализация служебного входа отключена, Бек мастерски вскрыл дверь и запустил в здание Глеба. Так было условлено с самого начала: Черный должен был войти в музей один – на тот случай, если Клава где-то ошибся или полученная у покойного Градова схема все-таки была липовой, – и усыпить охрану. Это было опасно, но разумно: в случае неудачи попасться в лапы ментам рисковал один Глеб, который, помимо всего прочего, единственный из всей компании имел реальные шансы отбиться и уйти. Что же до опасности и риска, так вся эта затея изначально не годилась для любителей посидеть на диване перед телевизором...
Двери зала, где разместилась выставка испанского золота, были закрыты, заперты и даже опечатаны. Хмыкнув, Бек одним полным пренебрежения жестом сорвал печать и, присев на колено, открыл свой чудо-кейс. Посвистывая сквозь зубы, он принялся перебирать глухо позвякивающие инструменты. Наблюдать, как он работает, было одно удовольствие; впрочем, так бывает всегда, когда человек занят делом, которым владеет в совершенстве.
Замок сдался быстро. Бек сделал резкое движение плечом, в двери что-то хрустнуло, звякнуло, и она открылась. "Порядок, сигнализация на этом участке отключена", – послышался в наушниках голос Клавы. Он звучал с укоризной: прежде чем распахивать дверь, Беку следовало самому поинтересоваться насчет сигнализации.
Кот сквозь зубы напомнил ему об этом.
– Было бы у кого спрашивать, – пренебрежительно отмахнулся неисправимый Бек. – И вообще, что он, глистопер очкастый, даром там сидит? Сигнализация – это его работа, насколько я помню.
Бек опять был кругом не прав, но Глебу казалось, что время для дебатов выбрано не самое удачное. Он все время ждал какого-то подвоха, вся эта история чем дальше, тем больше ему не нравилась. Все происходило как-то не так, шло наперекосяк, как будто они не Эрмитаж грабили, а проводили первую, черновую репетицию. И притом репетировали не само ограбление, а любительскую пьесу про ограбление, вроде тех же "Стариков-разбойников", только бездарную, глупую и совсем не смешную. Странное исчезновение Короткого прямо в день операции, угрюмая нервозность всегда уравновешенного и жизнерадостного Кота, небрежная самоуверенность Бека, легкомысленные реплики, подаваемые Клавой, который будто не ограблением руководил, а вел утреннюю юмористическую программу в прямом эфире, – все это создавало уже знакомое Глебу ощущение сна, после которого есть риск не проснуться.
– Мы будем работать или собрание проводить? – резко спросил он, и Кот закрыл рот, уже открытый для произнесения уничтожительной реплики.
Они вошли в зал. Кот посветил карманным фонарем на ближайшую витрину. Затейливые, массивные золотые украшения лежали на красном бархате, поблескивая в электрическом свете; глядя на них, Глеб подумал, что, не знай он заранее, что это подделки, копии, он ни за что не заподозрил бы подмены. И посетители музея не заподозрили бы, доведись им увидеть все это фальшивое великолепие. Даже специалист не смог бы отличить эти копии от подлинного наследия древних инков без детального осмотра и, может быть, даже микроскопического исследования.
– Что с сигнализацией? – негромко спросил Кот в укрепленный у щеки микрофон.
– Да работайте, работайте, – лениво отозвался в наушниках голос Клавы. – Этот бык... то есть этот Бек прав: сигнализация – моя забота. Все в порядке, приступайте. И помните о времени!
– Вот козел, – отреагировал на "быка" обидчивый Бек. – Погоди, сучонок, мы с тобой еще встретимся.
– В следующей жизни, – пообещал Клава.
– Кончай базар, – прервал эту перебранку в эфире Кот. – Бек, работаем.
Бек пожал могучими покатыми плечами, вынул из чемоданчика аккуратную никелированную фомку и, взвесив ее на ладони, вразвалочку двинулся к ближайшей витрине.
– Ты озверел, что ли?! – разозлился Кот. – Фомкой и я могу. На кой черт мне в таком случае профессиональный медвежатник?
– А чего тут вскрывать? – искренне удивился Бек. – Это ж не банка...
– Чего?
– Не сейф, говорю, – угрюмо перевел Бек и, отложив фомку, взялся за отмычки.
Отпереть одну за другой все витрины оказалось для него минутным делом, что никого не удивило: все-таки замки в витринах были попроще, чем в двери. Кот извлек из кармана куртки вместительный пакет из плотного черного полиэтилена и принялся сноровисто, быстро, но при этом очень аккуратно опустошать витрины.
– Спрячь сигарету, – послышалось в наушниках.
Все трое переглянулись. Обнаружилось, что Бек, справившись со своей работой, достал сигареты, сунул одну из них в зубы и уже держит наготове зажигалку с явным и недвусмысленным намерением перекурить, пока суд да дело.
– Ты мне еще покомандуй, сопля очкастая, – сказал он невидимому Клаве и высек огонь.
– Дурак, я просто пожарной сигнализацией не успел заняться, – откликнулся Клава. – Времени не было, да и откуда мне знать, что ты тут станешь изображать охотника на привале! Спрячь, говорю, сигарету! По-твоему, пожарники лучше ментов?
– Бек, – подозрительно ровным и ласковым голосом сказал Кот.
– А? – отозвался Бек, лениво пряча сигарету.
– Долю урежу!
– Я тебя за такие слова самого урежу, – угрюмо огрызнулся медвежатник, но развивать тему не стал, понимая, что не прав.
"Как у себя дома, – подумал Глеб, стоя в дверях с пистолетом в опущенной руке и делая вид, что наблюдает за пустым коридором. – И даже не как дома, а как в лагерном бараке за десять минут до отбоя – треплются, спорят, качают права... Точно так же, огрызаясь и продолжая по ходу действия выяснять, кто из них круче, они бы, наверное, грабили и Грановитую палату, и Монетный двор, и пусковую шахту межконтинентальной баллистической ракеты с ядерной боеголовкой..."
