Следующие несколько секунд выдались очень насыщенными. В другой момент Лан бы не поверил, что в такой промежуток времени может поместиться столько событий.
Глебка, не моргнув глазом, навел ПМ на Максут-Хана и принялся жать на спусковой крючок, торопливо опустошая магазин. Лан увидел, как одна пуля высекла искры из стального наплечника Хана и ушла рикошетом в небо, вторая угодила в нагрудник… а потом воины, стоящие по обе стороны от повелителя, закрыли его своими телами.
Но это было только начало.
Шестипал вскинул «Вихрь» одной рукой и открыл огонь по окружившим Максут-Хана шайнам, намереваясь во что бы то ни стало поразить их предводителя – доделать то, что, возможно, не удалось Глебке. С такого расстояния доспех не мог остановить автоматную пулю, на землю щедро хлынул багровый дождь, предваряя кровавые реки, которые должны были растечься по этим люцерновым полям в ближайшее время.
Один из телохранителей Хана вскинул пистолет-пулемет «Кедр», но выстрелить не успел: Лан разворотил ему бок зарядом из «Ремингтона».
Гаврила Никифорович тем временем уже подбежал к Титану и потянул его за ноги к вундервафле. Лан поспешил на помощь.
– Тяжелый! – бросил, выпучив глаза, командир ополчения.
– Еще бы! Килограммов двести! – Лан подхватил Титана за плечи; за его спиной не прекращалась пальба: Шестипал расстрелял магазин «Вихря» и перешел на АК, оставленный ему киборгом.
– Так он что – мут, что ли? – Гаврила Никифорович брезгливо поглядел на струи белесой крови, стекающие по затылку киборга.
Лан проигнорировал этот вопрос.
– Эй, ты! Дурак! – позвал он Глебку. – Помоги, мать твою за ногу!
Втроем они подтащили Титана к машине и забросили его на броню. Шайны продолжали падать с фенакодусов: это Серый, углядев с крыши заводского корпуса, что вместо переговоров происходит неладное, врезал по неприятельскому строю из пулемета.
Лан услышал, как кто-то из шайнов отдал команду защищать Хана. Максут, оказавшись под огнем, сковал своим бойцам руки. Если бы всадники не были бы вынуждены вытаскивать из передряги повелителя, закрывая его собой, в Лане и его товарищах уже торчало бы по десятку мечей. А так шайны из ближайших десятков даже отстреливаться толком не могли: несколько пуль, выпущенных из пистолей, чиркнуло по обшивке вундервафли, и еще несколько едва не попало в Свалочника, но тот закрылся манипуляторами, как щитом.
– Ты о чем думал?! – набросился Лан на Глебку. – Беспредельщик, что ли?
– Спасибо бы сказал, – отозвался тот, перезаряжая пистолет сильно дрожащими руками.
– Спасибо! – Лан фыркнул. – От меня – искренняя благодарность! Но я погляжу, что скажет тебе Тит, когда очухается. Ведь ты его опозорил!
Шестипал подобрал с брони дымящуюся трубку, сунул ее в зубы и продолжил отстреливаться короткими очередями. Лан увидел, как построенные в шахматном порядке шеренги всадников пришли в движение. Послышался пронзительный лающий боевой клич. Это было одновременно пугающее и завораживающее зрелище. Одинцовской общине противостояла вышколенная и дисциплинированная военная машина, действия которой совсем не походили на хаотичные и нахрапистые атаки штурмовавших Кремль нео.
На крыше заводского корпуса умолк пулемет. Серый пригладил на лице шерсть, чтобы та не лезла в глаза, и проговорил, обращаясь к остальным:
– Ну, похоже, началось! К бою!
На верхотуре рядом с ним были Припой и Слава – оба при «калашах», кроме технарей тут же находилось пятеро ополченцев с винтовками Мосина, еще около дюжины одинцовских бойцов расположились с тем же оружием возле верхних окон завода.
– Экономить патроны! – выкрикнул Серый, он не рассчитывал на особо эффективную стрельбу со стороны местных. – Бить по скоплению противника! По одиночным целям не стрелять! Работаем, мужики!
Лан запрыгнул на броню вундервафли и пару раз жахнул в шайнов, обступивших Максут-Хана стеной. Палыч методично гвоздил одиночными, действуя по принципу «один патрон – один труп». Глебка азартно стрелял направо и налево. Шайны были так близко, что, казалось, можно рассмотреть каждое колечко их кольчуг, прочувствовать на своей коже горячее дыхание фенакодусов, ощутить прикосновение обжигающих кровавых брызг.
– Ходу-ходу! – заорал Гаврила Никифорович, втиснувшись рядом со Свалочником.
Вудервафля дала задний ход, из-под колес брызнула земля. На машину пала тень, словно над ней зависла стая птиц. Послышался тонкий многоголосый свист.
– Шам! – выкрикнул Лан.
С зенита обрушился град стрел. Свалочник поднажал, и смертоносный дождь лишь вскользь зацепил авто. Лан одним движением нырнул под броню, Шестипал переместился на корму, куда не попало ни одной стрелы. Глебка, у которого не было ни боевого опыта, ни подготовки, заорал, продолжая жать на спусковой крючок разряженного ПМа. Наверное, в ту секунду он несколько раз попрощался с жизнью, но Дед и Баба были милостивы к парню, лишь одна стрела угодила в него – пронзила икру. Шестипал схватил бледного, как смерть, бывшего приказчика и втащил на корму.
Несущаяся вслед за вундервафлей шеренга шайнов на мгновение скрылась в облаке пороховой гари: это всадники одновременно выстрелили из пистолей. Авто качнулось, но позаимствованная у подбитых биороботов броня выдержала. Пара тяжелых пуль влетела в кабину через смотровую щель, одна срикошетила от потолка и свалилась каплей раскаленного металла бесчувственному Титану на лоб, сразу завоняло горелым мясом, киборг поморщился. У Лана немного отлегло от сердца: слава богу, старый рубака жив.
Но всадникам было не суждено догнать авто, когда расстояние между ними и вундервафлей сократилось метров до десяти, на крыше завода вновь затараторил пулемет. Пространство, которое оставляла за собой отступающая машина, расчистилось. Шайны перестроились, убитых и раненых заменили воины из следующей шеренги. А потом машину снова накрыла тень от летящих стрел, однако выпустили их уже лучники Одинцово.
– Повелитель, ты ранен? – Эльчин-бей схватил Максут-Хана за плечо и обеспокоенно заглянул в его посеревшее лицо.
– Как же… ранен… – прошипел тот, а потом выдернул из-под нагрудника расплющенную пистолетную пулю. – Синяк, наверное, будет. Ты сам-то как? Весь в кровище!
– Это кровь моего фенакодуса, – отмахнулся Эльчин-бей. – А еще – той дюжины смельчаков, что закрыла нас с тобой от вражеского огня. Это Одинцово… Повелитель, пусть оно превратится в ад!
– Общая атака! – Максут-Хан взмахнул мечом. – Осадные орудия – в бой! Снайперы и псионики – в бой! Подавить пулемет! Расчистить дорогу кавалерии!
Запели на разные голоса сигнальные рожки, передавая распоряжения повелителя.
В небе туча одинцовских стрел пролетела сквозь тучу шайнских, некоторые даже столкнулись. Ордынские лучники мастерски стреляли на скаку, выпуская одновременно по две, а то и по три стрелы. Одинцовские лупили навесом из-за забора, к счастью, частокол скрывал от них несущихся во весь опор всадников, иначе многие бы наверняка дрогнули и побежали.
