Ты не узнаешь. И то, что ты – вся моя жизнь, тоже. Да и ни к чему. Просто будь счастлив.
Но думать легче, чем сделать. И смелости, чтобы сейчас уйти, нет. Есть дикое желание прижаться к тому, кто стал всем, забыться в объятиях…
Я на миг прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, не дать комку горечи прорваться наружу. Поплачу потом, когда…
Не удержалась. Снова прикоснулась к Эжену. Как от него уйти? Как решиться на то, что собираюсь сделать? И при этом знать, что однажды мы встретимся и он пройдет мимо… не узнает, не вспомнит…
Люблю. И если нужно, пойду ради него по раскаленным углям на край света.
Это решает все. Я почувствовала, как ко мне возвращаются силы и уверенность в правильности своих действий.
Сделала глубокий вдох и положила рядом с Эженом ключ и брошь, которую темный маг дал мне для защиты. Достала зелье, открутила крышку флакона и выпила содержимое одним глотком. Оно обожгло горло огнем, но это уже было не важно. Подействовало. Я порезала ладонь, позволив капле крови раствориться в воздухе, четко произнесла заклинание призыва, стянула свою ледяную ласточку, положив ее на артефакт Эжена. Пусть хотя бы они будут вместе.
– Я отказываюсь от магии.
Жар появился в кончиках пальцев, меня окутала тьма. На мгновение замерла, словно могла передумать, и медленно потянулась к Эжену, впитываясь, вытягивая из него что-то грязное, мерзкое. Он свободно вздохнул. Еще чуть-чуть, и откроет глаза. Я увижу привычное сверкающее золото в его взгляде, зная, что все получилось.
Три портала разом вспыхнули рядом со мной. Гард, Лан и Влада замерли на месте, когда я оглянулась, отрываясь от Эжена, ресницы которого дрогнули. Я отпустила руку феникса и оказалась стоящей на дороге.
Кругом дома, темнота и тишина.
Оглянулась. Никакой академии. Что ж, теперь ее я никогда не увижу. Загнала тоску внутрь и направилась по безлюдной улице.
Эжен
Кругом снова была тьма. Закутала в объятия, спеленала, словно беспомощного птенца. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Где я? Сколько прошло времени? Эта проклятая бездна, в которой я оказался, уничтожила все звуки, забрала с собой, оставив тишину, сводящую с ума.
А потом появляется она, Риана… Я даже не сразу вспоминаю ее имя, потому что тьма забрала почти весь свет. И чем дальше, тем сложнее с ней бороться. Мое время истекает, убегает, как песок сквозь пальцы. И я ничего не могу с этим поделать.
Память возвращается резко и сразу, заставляя прийти в ярость. В каком состоянии Риана меня сейчас видит? Ей же плохо и больно! Мне кажется, я чувствую это даже сквозь пелену проклятия.
Или моей ласточки здесь нет? Тьма любит шутить, подбрасывать знакомые образы, чтобы отобрать всякую надежду…
И прикосновение, легкое, словно перо, мне сейчас наверняка почудилось. Я точно знаю, в моем иллюзорном мире его нет.
– Я люблю тебя, Эжен.
И этот голос разрушает тьму, которая меня окружила. Она замирает, расступается, усмиряется женщиной, которую я боготворю, и молчит. Жаль только, этого мало, слишком мало, чтобы избавиться от проклятия! Но вполне хватает для осознания происходящего.
И пока моя ласточка говорит, я чувствую себя так, будто меня омывает живительная родниковая вода.
Люблю? Я не ослышался? Повтори же, птичка-невеличка моя! Повтори немедленно, чтобы я точно знал – не ослышался! Риана, силы света и тьмы! Пожалуйста!
– …Меня после смерти родителей никто не защищал, и я боялась, что за это тоже придется платить…
Я слышу ее голос и пытаюсь вырваться из оков проклятия, чтобы прижать к себе, объяснить, насколько она мне дорога. Как Риана может так низко себя ценить! От ярости хочется рычать, но я бессилен. Мерзкие птицеловы, чтоб вас!
И очередное прикосновение Рианы заглушает гнев. Тьма ластится к ее пальцам, словно доверчивый котенок.
– …Ты столько со мной мог сделать… и не стал.
Твою ж… Выберусь и сделаю. Навсегда отучу сомневаться.
И когда она начинает рассказывать, как жила до меня и что чувствовала, раскаяние от недавних мыслей накрывает с головой. Что же ты сейчас мне все это говоришь, свет очей моих! Я ведь даже утешить тебя не могу. Укрыть бы крыльями, до капли отдать нерастраченную нежность, забрать эти страхи, успокоить ласками.
– …Я даже не понимала, что ревную тебя к той же Изольде, Эжен.
Риа-ана… Я же твой с первого мгновения, как увидел в том залатанном полушубке. Пусть тогда не осознал. Прости.
– …И ты был моим лучшим преподавателем, наставником, другом… И незаметно стал… всем. Приручал, заботился. А я о тебе даже боялась мечтать. Не смела.
И от этих слов у меня ощущение, что сейчас остановится сердце. А виной тому не проклятие.
Надо вырваться. Надо постараться. Есть ради кого!
Я снова сделал попытку освободиться. Безуспешную. И тьма тут же заволокла все вокруг и почти сразу же рассеялась от голоса моей ласточки.
– …Как жаль, что я так боялась и не сказала о своих чувствах. Прости… Ты этого не узнаешь, даже если выживешь. Никогда. А теперь для признаний нет времени. И возможности.
Что она собирается сделать? О боги, если вы существуете и слышите меня, остановите! Не дайте Риане натворить глупостей. Не дайте умереть. Пощадите. И можете мою душу отдать на растерзание демонам! Лишь бы с Рианой ничего не случилось. Лишь бы…
Поцелуй оборвал все мысли до последней. Не осталось ничего кроме тепла желанных губ и жаркого сбившегося дыхания.
Ошеломленный происходящим, я даже не сразу понял, что Риана со мной так прощается.
Не смей! Я здесь оказался не для того, чтобы ты отдала за меня все!
– …Я отказываюсь от магии.
Темная бездна! Чтоб ее!
Оковы, которые меня держали, стали рушиться. Мгновение – и проклятие исчезло, как страшный сон. Я открыл глаза, протянул ладони…
– Риана!
И руки схватили пустоту. Я смотрел на пальцы и не верил, что мне все привиделось.
– Эжен! Живой!
Объятия сестры были крепкими, почти стальными. Она целовала мои щеки, смеялась и плакала, а я никак не мог прийти в себя.
Лан и Гард что-то говорили. Но я не слышал, мысли путались, хаотично разбегались, пока не сложились снова в ее имя. Риана.
– Эжен, ты как? Скажи хоть что-нибудь!
Я встретился глазами с Гардом.
– Риана где?
В комнате воцарилась тишина.
– Она… она… – беспомощно пролепетала Влада, еще сильнее меня обнимая.
– Я знаю, что именно она сделала.
– Путь в академию для нее теперь закрыт, – отозвался мой наставник и друг.
