– Вы удивились? – спросил Богарт.
– Чему? Что он людей убил? Да какого черта! Я знала, что он лютый. Он уже убивал. За это его и казнят. Убил в Алабаме полицейского штата. А это чертовски верная высшая мера.
– Он сказал, что вы поискали дело Марсов в Интернете, дабы убедиться, что он говорит правду, – подсказал Богарт.
– Ага, пошла в библиотеку. Своего компьютера у меня нет. Напечатала их фотки и кое-какую еще информацию и отнесла ему в тюрьму. Он их с ходу признал.
– Вы предложили ему сообщить властям?
Реджина покачала головой.
– Это была идея Чака. Но я подумала, что так будет правильно. Знаете ли, единственный способ хоть капельку искупить то, что он набедокурил.
Декер огляделся, запечатлевая в памяти все, что видел.
– А что вы планируете делать, когда вашего мужа казнят?
– А ничего, – фыркнула она. – Я живу тут и едва-едва могу наскрести на квартплату. Работаю в бакалейном магазине, а еще на второй работе в «Макдоналдсе» дальше по дороге.
– Сын живет с вами? – осведомился Декер.
– Томми, – кивнула Реджина. – Он славный мальчик. Он встанет на ноги.
– Его отец сказал, что он хороший футболист.
– Ага, так и есть, – кивнула она.
– Отца не навещает?
– Нет. А с какой стати? – женщина сердито зыркнула на Декера.
– Очень мило, что вы не покинули мужа одного в такой ситуации, – произнесла Джеймисон.
– Нам бывало хорошо вместе. Пару раз. А еще он отец Томми. И я виню чертово правительство. Чак сражается за свою страну, лишается куска головы и что же за это получает? Да ничего. Вот это чертово преступление, если хотите знать мое мнение.
– По-моему, масса народу разделяет ваше мнение, – заметила Дэвенпорт.
– Еще что-нибудь можете нам сообщить? – спросил Богарт.
– Больше я ничего не знаю. – Реджина посмотрела на наручные часы. – И мне пора на работу. Моя смена начинается где-то через двадцать минут.
Проводив их до порога, она решительно закрыла за ними дверь.
– Ладно, и что теперь? – поглядел Богарт на Декера.
– А теперь мы отправимся повидать «Ревущих пум».
* * *
Когда они подъезжали к школе, которую Декер нашел с помощью своего телефона, дождь зарядил уже не на шутку.
– Что мы тут делаем? – поинтересовался Богарт.
– Ты упоминал «Ревущих пум»? – припомнила Дэвенпорт.
– Фото в доме Реджины Монтгомери, – кивнул Амос. – Ее сын был в футболке «Ревущих пум».
– Ладно, значит, ты хочешь с ним поговорить, но ведь он ни разу не навещал отца, – отметила Джеймисон.
– Я и не собираюсь спрашивать его об отце.
Богарт припарковал машину на гостевой стоянке, и они направились к начальству. Не прошло и трех минут, как они уже шагали в спортивный зал под предводительством заместителя директора.
– Занятия у Томми уже кончились, – сообщил тот, идя по коридору, – но команда еще тренируется в зале.
– Разве футбольный сезон еще не закончился? – спросил Богарт.
– Это Алабама, – улыбнулся тот. – Футбольный сезон толком не заканчивается никогда. А мы в этом сезоне выиграли чемпионат ассоциации. Мальчики хотят в следующем году повторить успех. Просто решили поднажать.
Переговорив с тренером, заместитель директора оставил их в зале. Минуту спустя тренер привел Томми Монтгомери – миловидного парня, ростом повыше отца, с широкими плечами, толстыми руками и еще более толстыми ногами.
– Тренер сказал, что вы тут насчет моего старика, – окинул он их недружелюбным взором.
– Это верно, – подтвердил Богарт.
– Мне нечего про него сказать, потому что я его вообще не знаю. Домой он и носу не казал. Я обрадовался, когда его загребли. И он убрался из моей жизни раз и навсегда.
Декер поглядел на остальных игроков, отрабатывавших перестроение.
– На какой позиции ты играешь? – спросил он.
– А что? – поднял на него глаза Томми. – Вы хоть разбираетесь в футболе?
– Чуток. Для линии нападения или защиты ты мелковат. Для лайнбекера тоже. Зато руки и ноги длинные. Икры у тебя железные, бедра рельефные, а пальцы мозолистые. Ты много держишься за мяч и бегаешь дальше линии розыгрыша. Ты или сэйфти, или тейлбек, или ресивер.
Томми посмотрел на него новым взглядом.
– Так вы играли. Я тейлбек.
– Декер играл в Огайском государственном, – с гордостью провозгласила Джеймисон. – А потом в «Кливленд Браунс».
– Черт, правда?! – У Томми прямо челюсть отвисла.
– Какой твой лучший вынос? – поинтересовался Декер.
– Мы называем его «шутиха». Ложный пробой в А-гэп фулбеку, переброс ко мне к левому краю. Я срезаю обратно к Б-гэпу и делаю сбой, чтобы убраться с линии и дать тайт-энду паснуть щечкой бекеру, потом рву угол, и поминай как звали. Всегда хватает самое малое на десяток ярдов, пока сэйфти меня не перехватит. Финтим на третьей и длинной, потому что бокс не забит, а вторая играет двойной блок, потому что ведется, что мы отпасуем.
– Я не поняла ни единого слова, – вымолвила озадаченная Дэвенпорт.
– Если вам от этого легче, я тоже, – поддержал Богарт.
Декер бросил взгляд на остальных игроков, отрабатывающих комбинацию.
– Значит, очевидно, ты обегаешь тайт-энда с этой стороны, если его работа отдать щечкой на бекера.
– Угум, – подтвердил Томми. – Лишний блокер.
– Правильно, но вы не пользуетесь им, как надо. – Амос снова поглядел на Томми: – Ладно, скажи своему тренеру выбросить сбой. Пробой все равно повергает внутреннего лайнмена в оцепенение, так что не теряй времени. И лучше врезать в Б-гэп на скорости. Пусть левый тэкл рухнет, чтобы перекрыть край, гард обходит, чтобы дать щечкой бекеру, это позволяет тайт-энду оторваться, а ты следуешь за его задницей по полю. Он цепляет сэйфти левым плечом, если тот налетит и попытается перехватить, и оттирает его наружу, а ты вовсю жмешь внутрь. Если корнер в двойном блоке, ему, наверное, придется идти по внешнему краю из-за уклона, и у тебя будет блокирующий его ресивер, так что о нем можешь особо не тревожиться. Если у тебя приличная тяга, ты запросто проскочишь куда больше десятка ярдов. Может, даже до зачетной зоны, если достаточно проворен, чтобы уклониться от перехвата другим сэйфти.
– Черт, мужик, спасибо, – расплылся Томми в широкой улыбке.
– Пожалуйста. Тебе стипендию не предлагали?
– Я начал играть, как только перешел в старшие классы. На будущий год иду на выпуск и уже получил три предложения: два от первого дивизиона и одно от второго.
