– Да.
– Мак – покойник. Значит, вы получили, что хотели. Так зачем звонить мне?
– Еще двое не охвачены, – ответил Декер. – Вот зачем.
– Нельзя же в жизни получать все, что хочется. Так не бывает. Спроси вон у Мелкого.
– Тогда зачем согласился с нами встретиться? – вмешался Марс.
– Наверное, любопытство замучило.
– Думаю, не только это, – заявил Декер. – Вы некогда были членом команды, может, даже неофициальным четвертым «мушкетером», но потом обратились против них.
– В толк не возьму, что ты такое городишь.
В ответ Амос достал страницу, вырванную из альбома выпускников Кейнской средней школы.
– Вы – четвертый слева, Аарон Каллахэн.
– Что?! – воскликнул Мелвин, впериваясь в страницу взглядом.
– Рой Марс – на самом деле Аарон Каллахэн. Конечно, вы изменились, Рой, но нетрудно разглядеть, что это вы и что вы ходили в Кейнскую среднюю вместе с «тремя мушкетерами».
– Недурно, Декер. Как ты догадался?
– В гардеробе вашей спальни в Техасе мы нашли две пары инициалов. АК и РБ. Я вырвал эти страницы фотографий класса с фамилиями на К и Б. Среди фамилий на Б не нашел никого похожего на вас. Но нашел на К. Значит, инициалы РБ должны принадлежать настоящему имени Люсинды.
– Роксана Барретт. – Рой поглядел на Марса. – Это настоящее имя твоей матери. Но Люсинда нравилось ей больше.
– А почему вы выбрали фамилию Марс? – поинтересовался Декер.
– Всегда любил красную планету, с самого детства, – ухмыльнулся Рой. – Думал, будет круто.
Декер кивнул.
– Вы были в одной футбольной команде с ними. Левый тэкл, значит, прикрывали слепой сектор Хьюи. Он был квотербеком.
– Парень был посредственным квочкой, выглядевшим хорошим благодаря нам. Макклеллан был бешеным псом-фулбеком и сэйфти со стороны обороны. Таким, что ногу тебе откусит в свалке. Истленд был вертким скэтбеком. Никогда не проходил через центр на пасах, а на беговых пробросках успевал уйти в аут до того, как его пригвоздят. Не любил получать тумаки. Настоящий ссыкун. Но был смазливый и сообразительный, из состоятельных, и было ясно, что далеко пойдет, так что стоило ему где объявиться, как девчонки роняли трусики. Ему да Турману. Но этому из-за его старика. Тот был большая шишка в Миссисипи. Всякий его знал.
– Хьюи-старший был ярым расистом, – сказал Декер. – Сегрегация ныне и вовеки, как сказал Джордж Уоллес.
– Эй, тогда в Миссисипи это был позитив. Может, и по сей день кое-где.
– Ты рос вместе с этими козлами? – спросил Марс.
– Ну, каждый должен где-то расти. Но в их круги я не входил. Не та родословная.
– И помогал им взорвать эти два места?
– Я же говорил тебе, Мелкий. Не вижу нужды повторяться.
– И у вас есть улики, способные их похоронить, – снова вступил Декер. – Потому-то вы и скрылись после терактов.
– Предпочел уйти.
– Почему?
– По своим причинам. Не ваше дело.
– Из-за детей? Детей, погибших в церкви?
– С чего тебе вздумалось, что мне есть дело до каких-то цветных детишек?
– Ты сказал, что им там быть не следовало, что это в план не входило, – напомнил Марс.
– И вы в конечном итоге женились на черной женщине, – добавил Декер.
Рой пожал плечами, но промолчал.
– Вы можете прижать этих говнюков к ногтю, Рой. Почти пятьдесят лет спустя. Справедливо?
– А мне не до лампочки? Я тут просто стараюсь выжить.
– Головорезы Истленда убили Макклеллана. А Хьюи уже предпринял шаги, чтобы сунуть палку в колеса расследованию ФБР.
– Ничуть не удивлен. Они всегда были мозговитые. Макклеллан был просто сторожевым псом. Потому-то и стал копом. Любопытно, сколько черепов старина Мак раскроил, щеголяя в мундире?
– Массу, – заверил Декер. – И готов пойти на пари, что по большей части черных.
– Но зачем бомбы? – спросил Марс. – Ты же сказал, они обещали далеко пойти. У Хьюи были папашины связи. Так зачем?
– Не в бровь, а в глаз, Мелкий. Хьюи-старший. Наверняка не знаю, но сильно подозреваю, что это он их науськал.
– Но зачем они согласились? Они не могли не знать, что это может им аукнуться.
– Они были юными хулиганами, считавшими себя неуязвимыми. В самом деле воспринимали себя этакими «тремя мушкетерами», сражающимися за свой образ жизни. Своей белой жизни. Надо было только их видеть. Всегда держались так благородно, будто занимаются богоугодными делами или каким говном вроде того. Дьявол, да они запросто могли жить в восемьсот шестидесятых.
– Значит, они дали славный бой, чтобы сохранить Юг таким, каким его замыслил Бог? – подытожил Марс.
– Что-то вроде того. Я же просто хотел срубить деньжат.
– Как благородно с твоей стороны, – с омерзением бросил Мелвин.
– Блин, думаешь, только одну эту церковь и офис НАСПЦН взорвали? Дьявол, да в пятидесятых и шестидесятых на Юге было как на Ближнем Востоке. Ты ни разу не видал старых кинохроник? Людей сбивают с ног пожарными брандспойтами. Собаки нападают на женщин. Здания взрывают. Побоища в закусочных. Трупы развешаны на деревьях. Пули свистят.
– Я рос в Техасе больше тридцати лет назад в семье родителей разных рас, так что нет, расизма я и в глаза не видел, – едко процедил Марс.
Рой с улыбкой склонил голову.
– Как бы то ни было, сынок всегда старался произвести впечатление на папашу. Турман собирался последовать по его стопам, стать игроком национального масштаба. Это не мои домыслы. В средней школе все об этом говорили. А Истленд всегда стремился в бизнес. Но еще и был одержим комплексом Бога – наверное, от таких деньжищ. Он и Хьюи – рыцари в сверкающих доспехах, отстаивающие свое лилейно-белое королевство. Вот вам будущий политик и будущий бизнесмен – парочка, сосватанная на небесах. А Мак подписался потому, что, ну, как вы, наверное, заметили, он не любит людей, отличающихся от него.
– А вы? – поинтересовался Декер. – Какие стимулы были у вас?
– Ты не слушаешь. Я уже сказал. Деньги! А тогда, должен сознаться, я был леммингом. Куда все, туда и я. У Хьюи была власть. У Истлендов – деньги. Мне довелось отведать капельку жизни куда лучше моей. Мои родители были практически издольщиками; единственный туалет, который я видел в детстве, – это в школе. Чуть не каждый день я шел в поле и набирал себе поесть. Поймите правильно, мои родители вкалывали будь здоров, но у них в карманах были лишь вши да тараканы.
– Так что вы присоединились?
– Да, черт возьми. Они мне платили. Обубенные деньжищи. Больше, чем я зарабатывал за жизнь чем бы там ни было. Я всегда умел мастерить и чинить всякие вещи. Двигатели, трансмиссии, бытовую технику.
