Глава 8.
ЛИТЕРАТУРА И ЖИЗНЬ
— Дубровского»? — удивилась Ольга Борисовна. — Но мы ведь сегодня говорили о «Капитанской дочке».
— Знаю, — Иван и сам не объяснил бы, почему именно «Дубровский», — просто мне интересно.
— Нам тоже, — пришла ему на помощь Марго.
— Вообще-то вопрос хороший. — Чувствовалось, что, даже невзирая на подавленное состояние, Ольга Борисовна была готова поговорить с ребятами о «Дубровском». — Но, понимаете, тут одним словом не ответишь.
— А вы не одним, — вступил в беседу Луна. — У меня, кстати, чай есть отличный, — продемонстрировал он яркую прямоугольную коробочку. — Папе вчера подарили. С добавкой экзотических фруктов и тибетских горных трав. Вкус обалденный. Я для ребят принес, но и на вашу долю хватит, Ольга Борисовна. Пойдемте с нами в буфет. Чаю выпьем, а вы заодно нам расскажете про «Дубровского».
— Почему бы и нет, — немного повеселела учительница. — Пошли. Я просто не могу отказаться, когда на меня так умоляюще смотрят, — поймала она на себе пристальный взгляд Герасима.
Тот смутился и опустил глаза. Ему-то казалось, что его взгляд исполнен совсем не мольбы, а гипнотической силы. «Наверное, не получилось, — в панике подумал он. — Вдруг она теперь откажется пить эту гадость? Ладно, попробуем повторить попытку».
— Вот не знала, что вы так интересуетесь Пушкиным, — двинулась к выходу из класса учительница.
— Ой, Ольга Борисовна, мы всем интересуемся, — незаметно передав Павлу пакетик с зельем из «Оазиса», затараторила Варя.
— А с «Дубровским» как-то странно выходит, — подхватил Иван. — Все обрывается именно там, где должно продолжиться.
— Этому существует несколько объяснений, — покорно следуя к буфету, увлеченно вещала классная руководительница восьмого «А». — Только прошу вас: не думайте, что я могу дать вам исчерпывающий ответ. Несколько поколений пушкинистов ломали головы над проблемой «Дубровского». Поэтому я просто изложу вам основные версии. Ну, и поделюсь кое-какими своими соображениями.
— Ой, как здорово, — Варвара кинула лучезарный взгляд на учительницу.
«Не зря я все-таки с ними вожусь, — подумала классная руководительница. — Оказывается, они ради великой литературы даже переменой готовы пожертвовать». И она продолжила разговор о «Дубровском».
Герасим следовал чуть позади. Обычно бледное лицо его раскраснелось от напряжения. А взгляд был направлен в спину учительницы. Тот, кто не знал, что Муму концентрирует энергию, легко мог бы предположить, что он мужественно борется с внезапно подступившей тошнотой.
В таком боевом настроении вся компания и достигла столовой.
— Девчонки, — начал распоряжаться Луна, — вы займите столик… получше, — сделал он ударение на последнем слове, — а я чай заварю. Иван, Герасим! Вы пока купите булочек.
— Сейчас я вам деньги дам, — полезла в сумочку Ольга Борисовна.
— Давайте. — Муму был рад, что не придется тратить лишнего.
— Ни в коем случае, — Луна сделал Герасиму страшные глаза.
Муму нехотя отдернул уже протянутую руку и даже выдавил из себя:
— Что вы, что вы, мы угощаем.
Но Ольга Борисовна решительно заявила:
— Берите.
— Нет. Мы сами купим, — сопротивлялся Иван.
— Считайте, что вы сейчас наша гостья, — подхватила Марго.
— Вот я и считаю, — улыбнулась учительница. — Чай ваш. А булочки мои. По-моему, справедливо.
Герасим взял деньги. Затем они с Иваном поспешили к стойке буфета.
— Пойдемте, Ольга Борисовна, а то все столики сейчас займут, — поторопили девочки.
Предупреждение было не лишним. Народа скапливалось все больше и больше. Марго высмотрела хороший столик в уголке и первой бросилась туда. Она успела.
— Ольга Борисовна опустилась на стул.
— А вот и я, — почти сразу же подоспел к столику Луна с подносом. — Вот, Ольга Борисовна, — поставил он перед учительницей стакан с изумрудного цвета жидкостью.
— Это чай? — классная изумленно взирала на стакан.
Девочки испуганно переглянулись. Только бы она что-нибудь не заподозрила.
— Тибетские травы, — мигом нашелся Луна. — Попробуйте, какой вкусней. Предок мой вчера от него просто тащился.
Упоминание предка явно вселило в душу учительницы доверие. И она под пристальными взглядами девочек и Луны глотнула из стакана. Трое наблюдателей внутренне сжались. Сейчас, именно сейчас решится исход столь тщательно спланированной операции. Если Ольге Борисовне не понравится вкус снадобья из «Оазиса», это будет полный провал. А главное, повторить попытку уже не удастся.
Проглотив изумрудную жидкость, Ольга Борисовна прикрыла глаза.
— М-м-м. Потрясающе вкусно. Никогда такого чая не пробовала. Что-то совершенно фантастическое.
— Фирма веников не вяжет, — с довольным видом произнес Луна. Впрочем, именно о фирме «Оазис» он и подумал. Там, кажется, свое дело знают.
— А вот и булочки, — подоспели к столу Иван и Герасим.
— А я хочу желтенький чай, — потянулась к одному из стаканов Варя. — Ой! Просто сказка! — хлебнув, воскликнула она, хотя, положа руку на сердце, никакого особенного вкуса не ощутила. Чай как чай, и только. К тому же не сладкий. А Варя любила с сахаром.
— Кому нужно, кладите, — словно прочтя её мысли, Луна указал на несколько упаковок сахара.
Варя с удовольствием воспользовалась одной из них.
— А вы, Ольга Борисовна? — посмотрел Муму на учительницу.
— Нет, нет, — покачала головой та. — Такой вкусный чай с сахаром только портить.
И она сделала ещё один большой глоток.
— Значит, «Дубровский». Как я вам уже говорила по дороге сюда, проблема с концовкой романа неоднозначна…
Ребята сделали вид, будто внимательно слушают. Ольга Борисовна закатила нешуточную лекцию о романтическом герое, «Разбойниках» Шиллера, вдохновивших Пушкина на создание «Дубровского», а также о точности нравственной меры, которая, по её мнению, и не позволила автору создать из разбойника, в коего превратился благородный Владимир Дубровский, образ окончательно положительного героя.
Ребята не сводили с неё глаз. Внимание их распаляло красноречие учительницы. Она была бы крайне разочарована в лучших чувствах, узнай, что питомцы её почти не слышат. Ибо каждый из пятерых сейчас думал лишь об одном. А именно, когда же она наконец допьет чай и можно будет осуществить вторую часть плана. Перемена-то ведь не бесконечна.
— Ольга Борисовна, — вклинился в первый же подходящий момент Луна, — вы пейте. А то остынет.
— Ничего, я даже больше люблю холодный, — разочаровала его учительница. — Теперь давайте поговорим об образе Кирилы Петровича Троекурова…
