Что?
Голова кружится?
У меня тоже.
Глава 10
Вес денег
Есть два вида богатства. В одном случае ты деньги считаешь, в другом – взвешиваешь. Не обладая богатством второго вида, ты не знаешь, что такое настоящая власть. Это я узнал от наркодельцов. Еще я узнал, что они – граждане мира, но куда бы ни занесло наркоторговца, его жесты, движения, мысли остаются неизменными, будто он и не покидал родные края. Живи где угодно, хоть на Уолл-стрит, но не забывай законы своей страны. Старинные законы, которые все еще остаются твоим маяком и в современном мире. Это они позволяют итальянским группировкам вести дела на равных хоть с южноамериканскими наркоторговцами, хоть с мексиканскими картелями и покупать тонны кокаина под честное слово.
“Белые воротнички” от наркоторговли сняли с себя пастушьи одежды, которые носили в Аспромонте, и взялись за колонизацию наркорынка, благо средств для этого у них более чем достаточно. Но законы Аспромонте, законы крови и земли, остаются их духовными ориентирами и руководством к действию. Теперь им известны и законы экономики, они свободно себя чувствуют в бизнесе – без этого едва ли можно получить гарантированный годовой оборот в несколько миллиардов евро. Людей, правящих миром наркоторговли, так просто не опишешь. Сценаристы, когда они берутся за этот материал, выводят персонажей, которые носят костюмы в тонкую полоску, говорят на диалекте, живут в роскошных дворцах, а потом окунаются в зловоние улиц, – персонажей, привлекательных своей неоднозначностью и терзаниями из-за собственных противоречий. Но это все художественный вымысел, в действительности же буржуазия наркобизнеса крепче и безмятежнее стоит на ногах, чем половина семей буржуазии промышленной. Мафиозные кланы умеют смыкать ряды, привыкли вступать в блоки, попадать под удар и отвечать на него, удаляться в тень или вообще исчезать из виду. Однако их умение скрывать то, что не предназначено для чужого взгляда, вовсе не равноценно хрупкой показной порядочности – это, скорее, настоятельная потребность. Их не пугают боль, потери, предательство, и в этом их сила. Они честно признаются в себе, что живут в жестоком мире. И что хотят выиграть и получить все.
Когда я задумываюсь, кого можно назвать прообразом кокаинового менеджера, на ум приходят два наименования, которые можно сравнить с противоположными полюсами одного магнитного поля. Север и Юг. Человек-Север – это прототип предпринимателя, всего добившегося самостоятельно, он полагается только на свои силы и деловое чутье. Человек-Юг – столичный буржуа, который решил не останавливаться на сытой жизни клерка в крупной государственной компании и хватается за открывающиеся возможности. Ни тот ни другой не связаны какими-то политическими или моральными принципами. Если надо предстать в роли демократа с хулиганскими замашками – они готовы. Если образ неуступчивого консерватора принесет больше выгоды, они и в нем будут себя чувствовать комфортно. Они бизнесмены, умеющие искушать людей, – какой бы высокой нравственностью те ни обладали, они используют малейшие трещины, неуловимые слабости. Жертва даже не чувствует стыда или раскаяния, совращение происходит легко и играючи, и кажется, что это в порядке вещей.
Человек-Север производит впечатление надежного и решительного, у Человека-Юга более светские манеры, он душа компании, но несмотря на различия, оба они немолоды и со средним достатком. Клички они выбрали совершенно обычные, даже до смешного. Вне всяких подозрений. Бебе и Марио.
Тот, что помоложе, родился шестьдесят один год назад в Ломбардии, в местечке Альменно-Сан-Бартоломео. Неподалеку находится Бергамо, но еще ближе, за рекой Брембо, лежит долина, которая даже для самих ломбардцев символизирует провинциальную отсталость, – Валь-Брембана. При крещении его называют Паскуале, вероятно в честь дедушки из Бриндизи, после чего дают второе имя, посовременнее, – Клаудио. Его фамилия Локателли, как и у многих в тех краях. Позже он станет Марио – тоже не самое редкое имя.
Двадцатилетним пареньком Паскуале Локателли набирается опыта, совершая набеги на богатые районы Ломбардии между Миланом и Вероной и угоняя мощные и дорогие автомобили. Он работает в связке с миланцами, выросшими в эпоху лиджеры – старинного преступного мира Милана, который до сих пор прославляется в песнях на местном диалекте, хотя и бар в Джамбеллино
[78], и “Стоял на шухере парень из банды Крапивы”
[79] давно остались в ностальгическом прошлом. Город превращается в военную зону, подрывная деятельность политического характера смешивается, а подчас и переплетается с заурядной преступностью, стремительно возрастает число вооруженных грабежей и похищений, жертвами насильственной смерти каждый год становятся в среднем сто пятьдесят человек. Преступники, не ставшие такими знаменитостями, как Ренато Валланцаска, Франчис Турателло по прозвищу Ангельское Лицо и его бывший заместитель Анджело Эпаминонда, и не отбывающие пожизненное заключение за убийство или еще какое-нибудь тяжкое преступление, могут спокойно двигаться дальше своим путем.
Локателли понимает это. Также он понимает, что на преступлениях фанатиков семидесятых годов больше не заработаешь. Он переключается на дела, необходимые для торговца угнанными машинами: заводит целую сеть нужных знакомств, раскинувшуюся от Австрии до Франции, учит иностранные языки и вскоре говорит уже на четырех. Он и рассуждает уже как предприниматель, ориентированный на международный рынок. Нелегальный бизнес ничем не хуже любого другого, в нем так же важны надежность и дальновидность. В Милане воцаряется обманчивое перемирие, такое же шипучее и вредное, как модные напитки и лакомства. Будущий Марио – его еще называют Дьяболик – понимает: где всегда будут крутиться большие деньги и никогда не угаснет неутолимая жажда веселья, там-то и открывается новый рынок. В Милане сосредоточены мода и дизайн, частные телеканалы, перспективные бизнесмены, богатые сынки, готовые сорить деньгами. В самом богатом городе и регионе Италии кокаин олицетворяет порок, и позволить его себе может куда больше людей, чем в других местах. Локателли берется за новый товар, который надо закупать без остановки, чтобы вовремя обеспечить спрос. За прошлые грешки его уже отдали под надзор полиции, и ограничения, которые это накладывает на свободу передвижения, вынуждают его пуститься в бега. Преумножать свое состояние он будет там, где легко найти новых клиентов, – на Лазурном берегу. Он селится на вилле в Сен-Рафаэле, месте куда более респектабельном и спокойном, чем соседний Сен-Тропе. Соседи знают только, что его зовут Итало Саломоне, остальное их не интересует, как это и принято среди зажиточных домовладельцев. Они не в курсе, что французская полиция охотится за ним с того самого дня, когда в аэропорту Ниццы был перехвачен прибывший из Колумбии чемодан с двойным дном, наполненным кокаином. Паскуале Локателли уже получил два срока, двадцать и десять лет, за торговлю наркотиками, но приговоры были озвучены в региональных судах в отсутствие обвиняемого. Тем временем Итало Саломоне вполне по-итальянски наслаждается мягким климатом и беспечной жизнью. Так продолжается до тех пор, пока после трехлетних поисков французские флики
[80] не арестовывают наркодельца на его собственной вилле, где к тому же находят сорок один килограмм колумбийского кокаина.
