И это было не только циничное лицемерие. Как это часто бывает с авторитарными личностями, Карлос Кастаньо живет в параллельной реальности, устроенной по его вкусу, и всеми силами оберегает ее от любых фактов, идущих с нею вразрез. Больше всего его оскорбляет обвинение в причастности к наркоторговле. Это может показаться странным, ведь его собратья по оружию с давних пор подрабатывают продажей кокаина. Но как раз это и легло в основание всей башни его лжи: кокаин – не цель, но средство; это то же оправдание, которое используют и повстанцы, хотя и отчасти основанное на заслуживающих большего доверия принципах.
Однако растущая мощь его криминальной структуры расшатывает, будто порывистый ветер, эту утопическую конструкцию. Во многих районах отличить членов военизированных формирований от наркоторговцев стало попросту невозможно. К ним можно отнести и округу Медельина. Даниэль Мехия уже стал правой рукой кровожадного дона Берны, который, завладев остатками империи Эскобара, с очевидной для себя пользой примкнул к АУК. Даниэлито как его наследник станет боссом нового картеля “Офисина де Энвигадо”. Вместе они сеют вокруг смерть, в лучших традициях кокаиновых войн, – чтобы держать всех в страхе и избавляться от конкурентов.
Чтобы тактика эта была не столь явной, срочно разрабатывается новый проект. Даниэлито затевает строительство печей для кремации. За неделю в них сжигают до двадцати трупов. Согласно показаниям некоторых бывших участников АУК, в одной из таких печей и превратилось в пепел тело Хулио Фьерро. Судьба впоследствии сыграет с Даниэлем Мехией злую шутку: он и сам окажется в такой печи после того, как его прикончит другой бывший член АУК, вместе с которым он принимал командование “Офисина де Энвигадо”.
Как бы то ни было, ко времени, на которое пришлись похищение и убийство мужа Натальи Парис, Карлос Кастаньо уже не понимает, как дальше справляться с навалившимися трудностями. Он ни разу не участвовал в увеселительных поездках Баруха Веги, так что сам связывается с адвокатом из Майами, причастным к переговорам с УБН, – тем самым адвокатом, которому потом предстоит защищать Обезьяну в суде. Теперь и у Кастаньо молодая жена и маленькая дочь, появившаяся на свет с редчайшим генетическим заболеванием. Вылечить его можно только в Соединенных Штатах.
Однако Карлос Кастаньо уже слишком привык к своему высокопоставленному положению, чтобы без колебаний решиться на предательство ради спасения своей семьи, 10 сентября 2001 года страна, на которую он всегда смотрел с великим восхищением, оскорбляет его до глубины души, назвав главой террористической организации. Террорист и наркоторговец. Он должен стереть это невыносимое пятно позора как со своего имени, так и с Объединенных сил самообороны. В начале 2002 года он созывает сотню боссов, представляющих все части страны. Он подготовил речь и рассчитывает на свой авторитет и харизму. После случившегося в Нью-Йорке и Вашингтоне янки откроют на нас настоящую охоту, как на крыс каких-нибудь. Мы не можем и дальше вести кровопролитные войны. Не можем иметь больше ничего общего с кокаиновым бизнесом. Только так нашему товариществу удастся выжить и сохранить честь.
Воцарившаяся после его слов тишина не похожа на молчаливое согласие. Многие из присутствующих, понимает верховный главнокомандующий, и не думают присоединиться к нему на этом пути. После такого позора он уходит со своего поста в верхушке АУК. Теперь Карлос Кастаньо ведет себя как раненый ягуар в колумбийских джунглях. Он раздает удары когтями направо и налево, выкладывает в интернет информацию о своих бывших подчиненных, называет имена и фамилии “безответственно связавшихся с наркоторговлей” и добавляет, что “наркоторговля слишком глубоко укоренилась в некоторых отрядах самообороны, как хорошо известно американским и колумбийским спецслужбам”.
Кастаньо представляет собой смертельную опасность, он подобен дрейфующей мине.
Он заявляет, что отныне собирается заниматься исключительно семьей, но это неправда. Точнее, относительная правда, ведь великий Карлос Кастаньо никогда не опускается до вранья. Адвокат из Майами встречается с ним все чаще. Идут переговоры об измене, о капитуляции.
В апреле 2004 года Карлос Кастаньо исчезает. Ходят слухи о его отъезде за границу, где он укрылся, чтобы начать новую жизнь, но также и предположения по поводу того, кто сильнее остальных был заинтересован в его устранении. Лишь через два с половиной года его останки найдут в банальнейшем месте. Его закопали на территории фермы “Тангас”, где они с его братом Фиделем основали первое контрреволюционное военизированное формирование. Именно на этой ферме все началось, и там же для Карлоса Кастаньо все и закончилось. Приказ убить Кастаньо отдал его брат Висенте.
Устранение со сцены Карлоса Кастаньо создает благоприятные условия для последующего возвышения Обезьяны. Он не просто заместитель командующего АУК – он еще и самый сообразительный, самый способный. Не похоже, чтобы его хоть чуть-чуть беспокоил запрос на экстрадицию, который нависает теперь над его непосредственным начальником. Не позволяет он затронуть себя и заразе ядовитой злобы, с которой после отречения Кастаньо многие боссы сплевывают, лишь заслышав его имя. Сейчас нужно хладнокровно рассуждать, думать и об организации, и о состоящих в ней людях. А это значит – надо не бежать от проблем, а как-то решать их.
Именно Обезьяна начнет переговоры с правительством Урибе. Установить контакт он поручает епископу Монтерии, своему духовному советнику, которого Обезьяна знает с детства. Первые соглашения заключаются в июле 2003 года. АУК берут на себя обязательства полной демобилизации, отказа от военных действий и содействия следствию. Колумбийское государство предлагает взамен значительные юридические послабления. Многие приговоры, еще не приведенные в исполнение, отменяются, большая часть расследований, касающихся демобилизованных бойцов, прекращается, за серьезные же преступления – наркоторговлю или нарушение прав человека – вместо пожизненного заключения сажают лишь на несколько лет.
Обезьяна работает лучше всякой пресс-службы. Через несколько дней после заключения соглашения он дает интервью главному еженедельному изданию Колумбии “Семана”, в котором объясняет, почему АУК лишь сейчас пошли на переговоры: “Правительство впервые пытается укрепить демократию и государственные институты. Мы же всегда требовали от государства большего участия и большей ответственности. Мы и за оружие взялись, когда государство перестало справляться со своими обязанностями. Нам пришлось заменить его, взять на себя его роль в ряде регионов, в которых мы контролировали территорию и фактически исполняли функции органов власти”.
Деликатная тема наркоторговли ловко обходится стороной. Он не пытается ничего отрицать, но вновь и вновь повторяет, что его люди всего-навсего облагали кокаин данью, как и все остальные. Обезьяна и в этом вопросе проявляет изобретательность и амбициозность, которых зачастую не хватает иным лидерам. Его итальянские корни, которые Манкусо поначалу недолюбливал, теперь сослужат ему хорошую службу. Он лично ведет переговоры с калабрийцами, крупнейшими и самыми надежными покупателями на колумбийском рынке еще со времен дона Пабло Эскобара.
