— Раз-де-ва-юсь и ра-зу-ва-юсь, — по складам произнес мальчик.
— Я все-таки хочу договорить по поводу чистоты русского языка, — не унималась Генриетта Густавовна. — Помни, Иван: речь человека — показатель его интеллигентности.
— Ба! Я жрать, как собака, хочу! — возопил Иван.
— Опять! — возмутилась бабушка. — Почему нельзя сказать, что тебе хочется есть?
— Потому что сейчас я именно хочу жрать! — Внуку надоели филологические споры. — А это слово для того в русском языке и существует. Тебе, как редактору, это должно быть известно лучше, чем мне.
У Генриетты Густавовны не нашлось аргументов для продолжения полемики.
— Хочешь это… жрать, — обреченно произнесла она, — обслуживай себя сам. Я, как ты знаешь, сегодня нетранспортабельна. Мама оставила обед в холодильнике.
Иван кинулся в кухню.
— Ба, а ты будешь? — крикнул оттуда он.
— Ну, если что-нибудь легкое, — церемонно ответила та. — Пожалуй, съем тарелочку супа. Кстати, ты не забыл, что вы сегодня обещали помочь Клавдии Ивановне?
— Помню, — Иван постарался сказать это как можно более недовольным голосом. «Неужели она приходила к бабке? — екнуло сердце у мальчика. — Но тогда кто же обратно прилепил нитку? Дмитрий? Значит, он появлялся и просек, что за квартирой следят». — Ба, а откуда ты знаешь, что мы ей обещали?
— Клавдия Ивановна звонила, — откликнулась Генриетта Густавовна.
Иван облегченно перевел дух. Тревога оказалась ложной.
— Но с ней совершенно немыслимо разговаривать по телефону, — продолжала бабушка. — Она половины не слышит.
— Она не половины, она вообще почти ничего не слышит, — нарочито грубо ответил Иван.
Ни в коем случае нельзя вселять в бабушку малейшее подозрение, что он с нетерпением ждет визита к Клавдии Ивановне.
— Ну, ты всегда преувеличиваешь, — принимая из рук внука тарелку с супом, сказала Генриетта Густавовна. — Просто говорите с ней поотчетливей. И вообще, нет ничего страшного, если вы вместо своих вечных развлечений хоть раз в жизни поможете старому, больному человеку, у которого к тому же произошло такое несчастье. Учти, Ваня, вся русская культура замешена на милосердии.
«Интересно, она когда-нибудь прекратит читать мне нотации?» — подумал мальчик, а вслух с тяжелым вздохом произнес:
— Надо помочь, поможем.
Бабушка с осуждением покачала головой и возвратила внуку пустую тарелку. Тот моментально покинул комнату.
«Странное поколение, во многом непонятное, но небезнадежное, — проводила его взглядом бабушка. — Вот ведь не отказались помочь практически чужой для них старухе».
Оперативно смолотив обед, Иван набрал номер Марго:
— Варька не звонила?
— Звонила, — откликнулась Маргарита. — Она листовку не нашла. На поверхности, говорит, нигде нету. А рыться более основательно она не может. Ей предок сказал, чтобы она не копошилась. Кстати, сам тоже можешь посмотреть.
— Нет, я сейчас не буду, — наотрез отказался Иван. — Лучше это сделать, когда предки вернутся и бабка на них внимание переключит. Так что я вскоре зайду за тобой и пойдем к Луне.
— Валяй! — И Марго положила трубку.
Иван быстро оделся.
— Ба! Мы за продуктами и к Клавдии Ивановне! Скоро не жди!
— Почему скоро не жди? — начала допытываться Генриетта Густавовна.
— Потому что нам ещё надо у неё убраться. Она просила, а мы обещали.
— Ну, раз так, то конечно, — ответила бабушка. — А когда же уроки будешь учить?
— Успею! — прокричал Иван и захлопнул за собой дверь.
Он ещё раз проверил нитку. Цела. Мальчик прижался ухом к двери и с минуту слушал. Полная тишина.
«Спит, наверное, — подумалось мальчику. — Но, может, это и к лучшему».
Он зашел за Марго. Они позвонили Луне, Герасиму и Варваре и назначили встречу возле подъезда.
— Вообще-то мы глупо договорились, — уже спускаясь на первый этаж, сообразил Иван. — На фига нам-то с тобой на улицу выходить? Сами могли бы подняться.
— А я специально так договорилась, — ответила Марго. — Возьмем у Варьки ключ и проверим бабушкин ящик.
— И ничего не добьемся, — покачал головой Иван. — Я только что видел. Нитка на двери цела. Значит, Клавдия Ивановна никуда не выходила.
— Тогда надо было мне раньше сказать, — откликнулась девочка. — И вообще, Ваня, по-моему, мы с тобой не развалимся от того, что выйдем лишний раз на улицу.
У подъезда их уже поджидали Муму и Варвара.
— А где Луна? — начал оглядываться Иван.
— Как видишь, опаздывает, — развела руками Варя.
— Пошли ему навстречу, — предложила Марго.
Так они и сделали. И столкнулись с Луной у перекрестка.
— Где тебя носит? — осведомились друзья.
— Мать в последний момент позвонила с работы, — объяснил Павел. — Надавала множество ценных указаний и поручений. Не мог же я повесить трубку.
Вся компания вернулась к дому восемнадцать.
— Варька, дай твой ключик, — протянула руку Марго. — Я все же хочу проверить.
Подруга протянула ключ. Марго быстро открыла ящик Клавдии Ивановны. Рекламные листочки по-прежнему лежали внутри, но конверта не было.
Глава VIII.
СУЕТА ВОКРУГ ДИВАНА
Иван бросился к почтовому ящику и, выхватив пачку рекламных листков, тщательно перебрал их.
— И впрямь нету, — в растерянности уставился он на друзей. — Когда же она успела? Ведь только что проверял: на месте нитка.
— Была, — со свойственной ему дотошностью уточнил Каменное Муму. — Видно, пока мы Луну ходили встречать, бабушка туда, сюда — и в дамки.
— Прямо не бабушка, а реактивный лайнер, — прыснула Варя.
— И впрямь, — с возмущением произнес Луна. — Мы ей тут продуктики, кухоньку мыть, а она, можно сказать, птицей порхает с этажа на этаж.
— Ради любимого внука чего не сделаешь, — тихо проговорила Марго. — А времени у нее, кстати, было вполне достаточно.
— Это она нарочно. — Муму захлестнула обида. — Что ей стоило позже или раньше спуститься? Так нет, подгадала, когда мы ходим.
— Мумушечка, милый, — ехидно проговорила Варвара, — интересно, чем нам было бы легче, если бы бабушка Дмитрия спустилась раньше или позже?
— Ну-у, — протянул Герасим. — Думаю, мы бы её успели застукать. И вообще с её стороны это хамство.
— Боюсь, Муму, твой любимый Декарт тебя бы сейчас осудил, — усмехнулся Луна. — Никакой логики.
— С такими бабками никакой логики не хватит! — продолжал кипеть Герасим. — Тут и Декарт бы спятил, и Пушкин, и вообще кто хотите.
