— Майя Осиповна, он в следующий раз будет умнее, — кротким и виноватым голосом произнесла Варвара, украдкой испепеляя Герасима взглядом.
Математичка несколько смягчилась и уже хотела сказать Команде отчаянных: «Ладно, садитесь», — когда Каменное Муму зачем-то вновь заявил:
— Все равно у меня не получится.
— Это ещё почему? — изумленно подняла брови учительница.
— Заткнись и не спорь, — прошипела Варвара в самое ухо Муму, но того уже охватил полемический задор.
— Потому что… потому что… — в голове у Герасима никак не рождался веский аргумент. — Потому что мне так надо.
— Ясно, Каменев, — усмехнулась Майя Осиповна. — Довод, бесспорно, сильный. Но не настолько сильный, чтобы отрывать время от урока. Давайте быстро. По местам.
Команда отчаянных, облегченно вздохнув, расселась по партам.
— Ты чего, вообще? — прошептал сидевший позади Герасима белобрысенький Вова Яковлев, который вечно всего боялся. — Вот вызовет сейчас тебя Майя к доске.
— Так это… меня вызовет, — огрызнулся Муму, — ты-то чего волнуешься?
— Да я вообще, — замялся Вова, а про себя подумал: «Сперва тебя вызовет, а потом ещё и меня».
— Каменев! Прекрати болтать! — прикрикнула Майя Осиповна.
Яковлев немедленно съежился и почти лег на стол, явно намереваясь превратиться в невидимку.
Математичка внимательно смотрела на Герасима, словно решая его судьбу. Затем, вспомнив, что он уже отвечал на прошлом уроке, решила не тратить зря времени. Тем более, что с математикой у Муму дела всегда обстояли отлично, и проучить его за опоздание вызовом к доске было совершенно гиблой затеей. Поблуждав взором по классу, учительница отчетливо произнесла:
— Яковлев!
— Ну, вот. Накаркал, — уныло шепнул Вова в спину Герасима и с видом осужденного на казнь поплелся к доске.
Класс несколько успокоился. На робкого Яковлева у доски обычно нападал ступор, поэтому спрашивали его всегда долго, и остальные могли в это время расслабиться.
— Слушай, Муму, — Иван потыкал его в спину линейкой.
— Чего пихаешься? — обернулся Герасим.
— Ты уверен, что этот, в обменнике, был именно моим соседом? — осведомился Иван.
— Во всяком случае очень похож, — шепотом отвечал Каменное Муму.
— Ты абсолютно уверен? — продолжал допытываться Иван.
— Абсолютно, — непререкаемым тоном изрек Герасим. — У меня отличная память на лица.
— Не знал я, что Дмитрий Николаевич работает в обменном пункте, — покачал головой Иван.
— Зато теперь знаешь, — мрачно произнес Герасим. — Правда, может, это знание совершенно бесполезно.
— Почему бесполезно? — не понял Иван.
— Потому, — откликнулся Герасим. — Скорей всего, ты этого своего соседа больше никогда не увидишь. А значит, тебе будет совершенно без разницы, где он и кем работал.
— Вечно ты нагнетаешь, Герка, — сказал Иван. — Во-первых, может, Дмитрий Николаевич вообще давно уже дома. А во-вторых, ты мог ошибиться, и там, в обменном пункте, был совсем не он.
На скуластом лице Каменного Муму воцарилось то самое выражение, с которым он обычно вступал в длительные и нудные споры.
— Если я говорю, что уверен, значит, не мог ошибиться.
— Ошибиться каждый может, — Ивану не показались убедительными его доводы. — Мало ли на свете существует похожих людей!
— Это, может, для тебя существует, а для меня не существует, — ничуть не смутился Муму. — У всех похожих людей есть что-нибудь разное. Просто надо уметь это найти.
Иван вздохнул:
— На фотографии разница могла не зафиксироваться.
— Слушай, — Герасим уже начал злиться, — если я тебе говорю, что это был твой сосед, значит, так и есть.
— Кстати, Герка, а фамилию его по «Дежурной части» объявляли? — Ивана осенило, как установить истину.
Упрямое выражение на лице Герасима сменилось некоторым смущением.
— Да понимаешь, — с усилием проговорил он. — Вообще-то они чего-то там объявили.
— Ну, и как же его фамилия? — Иван не сводил глаз с друга.
— Я прослушал, — совсем тихо откликнулся Каменное Муму. — Потому что именно в это время внимательно разглядывал лицо на фотографии. А фамилию твоего соседа я все равно не знал. И имени-отчества тоже.
— В общем-то, я его фамилию тоже не знаю, — признался Иван. — Только имя-отчество.
— Вот видишь, — Герасима мигом оставило смущение. — Если бы я даже её услышал, нам с тобой это ничего бы не дало.
— Ошибаешься, — возразил Иван. — По «Дежурной части» наверняка не только фамилию объявили, но и имя-отчество. Или хотя бы просто имя. Вот мы бы сразу с тобой и установили, он это или не он.
— Раз ты у нас такой умный, сам бы вчера и смотрел «Дежурную часть», — Герасима охватило раздражение.
Забыв, где находится, он повысил голос, и его громкий ответ достиг ушей Майи Осиповны.
— Каменев! Холмский! — немедленно отреагировала она. — Яковлеву помочь не терпится? Тогда зачем с места подсказывать? Прошу к доске.
— Нет, мы не Яковлеву, мы просто так. Между собой кое-что обсуждаем, — Герасим поторопился разуверить математичку.
— Между собой кое-что? — подняла брови учительница. — Позвольте напомнить вам, господа, что у нас сейчас не кое-что, а урок алгебры.
— Так мы именно по поводу алгебры, — сказал Каменное Муму.
— Да неужели? — не поверила ему математичка.
— Мы вот это… это… — И, не в силах сразу переключиться с беседы о Ванином соседе на алгебру, Герасим начал листать учебник, тщетно пытаясь сообразить, что они сейчас проходят.
— Все с вами ясно, Холмский-Каменев, — махнула рукой Майя Осиповна. — Предупреждаю, ещё одно такое обсуждение алгебры, и оба пойдете к доске. А теперь прошу не мешать мне работать.
И она обратила усталый взор на переминающегося с ноги на ногу возле доски Вову Яковлева.
— Ну, Яковлев, на чем мы остановились?
Вова что-то промямлил.
Иван, выждав с минуту, вновь принялся тыкать линейкой в спину Каменного Муму, однако тот сердито отмахнулся:
— Отстань!
Ивану пришлось набраться терпения до перемены. Марго и Варя тем временем были заняты совсем другим. Через пять минут после того, как Вову Яковлева вызвали к доске, Варя, склонившись к уху подруги, с волнением прошептала:
— Ты заметила?
— Что я должна была заметить? — не поняла Марго.
— Естественно, Наташку Дятлову, — как о чем-то само собою разумеющемся сообщила Варя.
