Он отчаянно дрыгал здоровой ногой, и вдруг его голова вырвалась на поверхность. Сквозь заливающую глаза воду он увидел катер; тот шел по реке, разбивая каноэ и выбрасывая людей в реку. Слышались плеск и крики.
Сали обрадовался тому, что такая смена объекта атаки дает ему передышку. Он знал, у него есть всего несколько минут, а потом катер вернется к нему. И повернул голову.
Край зарослей был совсем близко. Гнев и возбуждение схватки все еще придавали ему сил, и Сали поплыл к растительности. Нога тянула вниз мертвым грузом, этот якорь мешал двигаться и замедлял перемещение, но Сали плыл, делая мощные гребки руками, и спустя несколько секунд смог ухватиться за стебли папируса.
Он отчаянно потащился в укрытие, в тростники, пополз по упругому матрацу из папируса, волоча за собой искалеченную ногу.
В чаще тростников он наконец остановился, лег на спину и посмотрел туда, откуда пришел. И судорожно выдохнул, когда увидел в воде кровавый след.
Он ухватился за колено, поднял раненую ногу над водой и посмотрел на нее, не веря собственным глазам.
Ноги не было, из искромсанной плоти торчала белая кость.
Из разорванных сосудов била кровь. Теперь Сали плавал в краснокоричневом облаке. Маленькая серебристая рыба, привлеченная запахом крови, метнулась в облако, хватая клочки плоти.
Сали быстро опустил здоровую ногу и попытался нащупать дно.
Он уже погрузился с головой, но все не мог коснуться илистого дна Зимбабве. Откашливаясь, задыхаясь, он снова показался на поверхности. Он на глубоком месте и держаться может только за тростники.
Далеко на реке он слышал звуки выстрелов, а потом вой двигателя — катер возвращался. Звук приближался и неожиданно перешел в негромкое гудение. Сали услышал голоса. Он понял, что обыскивают края зарослей, и глубже погрузился в воду.
Кровь вытекала в реку, и Сали начало охватывать холодное оцепенение, но он заставил себя собраться с силами и поплыл глубже в тростники, к замбийскому берегу. И оказался в просвете в зарослях. Просвет был величиной с теннисное поле, его окружал высокий частокол раскачивающегося папируса. Над поверхностью, покрытой круглыми листьями водяных лилий, на стеблях к первым лучам солнца поднимались лазурные цветы. В безветренном воздухе витал отчетливый сладкий, тонкий аромат.
Неожиданно Сали застыл, выставив на поверхность только голову.
Под водяными лилиями что-то задвигалось. Вода вздыбилась, лилии закивали головками в такт вкрадчивому движению под ними.
Сали знал, кто это. Его толстые, цвета печенки губы разомкнулись и задрожали от ужаса. Его кровь лилась в воду, украшенную цветами, и тварь в глубине властно и уверенно пошла на соблазнительный вкус крови.
Сали был смелым человеком и не боялся почти ничего на свете. Но эта тварь была из другого мира, из тайного холодного мира под поверхностью воды. Мышца сфинктера разжалась, кишечник непроизвольно опорожнился. Этот новый запах заставил тварь вынырнуть из воды.
Похожая на бревно голова, черная, с наростами, влажно блестящая, протискивалась между лилиями. Ящеричьи глаза-бусинки были посажены на пеньки, словно из коры. Голова улыбнулась Сали, показав клыки под неровными губами. Венок из лилий, опутавший голову чудовища, придавал улыбке сардонически-угрожающее выражение.
Неожиданно поверхность разорвал большой хвост с двойным гребнем по всей длине; он взбил воду в пену, с поразительной скоростью толкая чешуйчатое тело вперед.
Сали закричал.
Исаак стоял у приборной доски, заводя катер глубже в заросли. Прочные волокнистые стебли наматывались на винт и замедляли продвижение катера, постепенно останавливая его.
Лесничие пробежали на нос; хватаясь руками за стебли, они проталкивали катер глубже в чащу, пока перед ними не показалась полоска открытой воды. Прямо перед носом вода пенилась, в ней что-то билось. В солнечном свете вздымались столбы пены и падали людям на головы.
В воде металось огромное чешуйчатое тело, иногда показывая желтое брюхо. Длинный хвост с гребнем, покрытый чешуей, взбивал воду добела.
На мгновение вверх вскинулась человеческая рука. Это был умоляющий жест, полная ужаса просьба. Исаак перегнулся через борт и ухватился за запястье. Кожа была мокрая и скользкая, но Исаак ухватился обеими руками, откинулся и потянул что было сил. Выдержать общий вес Сали и рептилии он не мог. Запястье начало выскальзывать у него из рук, но один из лесничих подбежал и схватил Сали за локоть.
Вместе дюйм за дюймом они вытащили человека из воды. Как распятый на дыбе, Сали вытянулся между людьми на палубе и ужасной рептилией под водой.
Второй лесничий наклонился через планширь и выпустил в воду автоматную очередь. Летящие с огромной скоростью пули взрывались, касаясь поверхности, словно это была стальная плита, и не производили никакого действия, только швыряли клочья пены в глаза Исааку и лесничему у борта.
— Прекрати! — выдохнул Исаак. — Попадешь в нас!
Лесничий выронил автомат и схватил Сали за свободную руку.
Теперь в ужасном перетягивании каната участвовали трое.
Они медленно вытягивали из воды тело Сали, пока на поверхности не показалась огромная чешуйчатая голова рептилии.
Ее клыки впились в живот Сали. У зубов крокодила нет режущей кромки. Крокодил отрывает руки или ноги: утягивает тело под поверхность и там дергает, пока не оторвет конечность или не вырвет кусок плоти. Когда удалось вытащить Сали на планширь, крокодил хлопнул хвостом и потянул. Живот Сали разорвался. Крокодил не спеша убрал голову, все еще впиваясь зубами в плоть, и потащил за собой внутренности Сали.
Усилие на одном конце уменьшилось, и люди втроем смогли втащить тело Сали на палубу. Но крокодил не разжал зубов. Сали дергался на палубе, а его кишки свешивались за борт, блестящий клубок трубок и лент, словно гротескная пуповина, привязывающая его к судьбе.
Крокодил снова дернул, вложив в рывок весь свой вес и силу длинного хвоста. Лента кишок лопнула, Сали крикнул в последний раз и умер на окровавленной палубе.
Какое-то время на палубе было тихо; тишину нарушало только хриплое дыхание людей, пытавшихся спасти Сали.
Все как зачарованные смотрели на искалеченное тело Сали, пока Исаак не прошептал — Я не мог бы выбрать тебе более подходящую смерть. — Он говорил на официальном языке шана. — Не тебе идти с миром, о Сали, злодей, пусть тебя сопровождают в пути все твои злодеяния.
— Пленных нет, — сказал Исаак Дэниэлу Армстронгу.
— Говоришь, нет? — кричал Дэниэл.
Телефонная связь была плохая, слабая, из-за грозы, бушующей над долиной, в трубке постоянно трещало.
— Нет, Дэнни, — повысил голос Исаак. — Восемь трупов, а остальные либо съедены крокодилами, либо убежали в Замбию.
— А что с костью, Исаак? У них были с собой бивни?
