Некто или нечто приносит знания, позволяющие возводить огромные, принадлежащие к числу величайших в мире пирамиды людям, никогда не строившим ничего выше мазанок под соломенными крышами. И я не собираюсь отказываться от попыток выяснить, кто или что это было, лишь потому, что некоторым людям не по душе сама мысль о том, что нас когда-либо могли посещать пришельцы.
— А как насчет календаря майя и всей этой истории с 2012 годом? Твой звездно-огненный бог в нее вписывается?
Каден прочистила горло. Вообще-то ей и без того хватало проблем в отношениях с научным сообществом и вовсе не хотелось затевать еще один спор. Но и отталкивать от себя журналистку, которая, похоже, искренне заинтересовалась ее исследованиями, тоже не хотелось.
— Древние народы Центральной Америки, майя, ацтеки и прочие, имели общие мифы и богов, включая Кецалькоатля. Майя называли его Кукульканом. Считается, что именно он создал календарь, заканчивающийся зимним солнцестоянием, 21 декабря 2012 года. Для тех древних людей мир представлялся не только грозным и опасным, но и подверженным изменениям и сдвигам.
— В каком это смысле — изменениям и сдвигам?
— Мы привыкли считать, что мир, в котором мы родились и живем, есть единственный когда-либо существовавший. Но это вовсе не так. В действительности происходила смена геологических эр, каждая из которых сопровождалась катастрофами всемирного масштаба, приводившими к уничтожению многих господствовавших на планете форм жизни. Пример с динозаврами известен всем, но они были не единственными, кто исчез с лица Земли. Древние майя и ацтеки придерживались более реалистичного взгляда на историю. Они считали окружающий мир всего лишь последним в ряду миров, существовавших ранее. И погибших в результате чудовищных катаклизмов.
— А что это за катаклизмы?
— Да то, что мы называем падением гигантских астероидов, землетрясениями, ледниковыми периодами, засухами и пожарами, наводнениями — только они видели во всем этом не природные явления, а жестокую волю богов. Они верили, что если цивилизация сбивается с пути, разгневанные боги уничтожают ее.
— Цивилизация сбивается с пути? Ты не находишь, что это как нельзя более точная характеристика мира, окружающего нас? Все эти безумные вспышки насилия, случаи массовых убийств то в университетах, то в торговых центрах, необузданный религиозный терроризм, тотальное, убийственное загрязнение атмосферы, воды и почвы отходами промышленности и транспорта и при этом полная недееспособность тех, кто должен быть нашими лидерами, защищать нас от всего этого. Как по-твоему, в чем нуждается наш мир?
— В потопе, — ответила Каден.
— И еще неизвестно, сможет ли он очистить этот мир от накопившейся в нем скверны! — воскликнула Гиллок.
Каден улыбнулась и покачала головой.
— Должна признаться, что, невзирая на все издержки цивилизации, я продолжаю надеяться на лучшее будущее. Мне кажется, мы еще увидим перемены в не столь уж отдаленное время. Однако и древние не случайно обозначили 2012 год как апокалипсический. В их пророчестве есть некая толика правды, ибо Земля переживает повторяющиеся катаклизмы. Перемены грядут, но я надеюсь и уповаю на то, что они будут позитивными и сделают мир здоровее и безопаснее для всех нас, включая белых медведей, страдающих от того ужасающего воздействия, которому мы подвергаем окружающую среду.
— …Мы изгоним вас с нашей земли, мы будем пить вашу кровь, — продолжали распевать участники представления. — Мы ягуары, владыки ночи, слуги Пернатого Змея.
Из темных облаков над дальними горами донесся раскат грома.
— Должно быть, боги принимают эту кровь, — заметила Гиллок.
Один из участников представления возник рядом с Каден, и ее взгляд встретился с его горящими ненавистью глазами.
2
По пути к Пирамиде Солнца Гиллок заметила, что Каден все время озирается по сторонам.
— Кого-то ищешь?
— Хулио, моего ассистента, студента-археолога. Он должен был встретиться с нами и провести по городу. Этот малый знает о Теотиуакане очень много, порой мне кажется, что даже слишком много.
— Что ты имеешь в виду?
Каден покачала головой:
— Ну, не знаю… — Она умолкла.
— У тебя обеспокоенный вид. Если поделишься, обещаю, в статье ты этого не увидишь.
— Спасибо. Хулио мне нравится, и я действительно беспокоюсь о нем. Он слишком увлечен древними культурами Центральной Америки, а в них много такого, что по нашим нынешним представлениям по меньшей мере странно.
— Например?
— Примеров хватило бы на книгу, а то и на серию книг. В случае с Хулио я бы отметила его обостренный интерес к одному возбуждающему, хм, как бы это лучше назвать… снадобью.
— Что-то вроде того вызывающего галлюцинации зелья, какое вываривают из грибов пейот?
[9]
— Что-то в этом роде, но дело обстоит несколько сложнее. Сам по себе Хулио не наркоман, речь идет скорее об историческом исследовании. Дело в том, что доколумбовы цивилизации добились немалых успехов в изготовлении лекарственных препаратов — главным образом, разумеется, растительных. Известно, что ацтеки использовали в медицинских целях около тысячи различных растений. У них имелись специализированные лекарские школы, где готовили специалистов в таких областях врачевания, как хирургия или фармакология. Ну и, конечно, как все прочие культуры, они использовали стимуляторы и галлюциногенные препараты, такие, например, как пресловутый пейот. Имелось у них и легендарное снадобье, именовавшееся теопатли. Не больно-то аппетитное: оно готовилось из скорпионов, пауков, ядовитых змей и наркотических семян ипомеи, которые они называли ололиуикуи. Этому зелью приписывали магические свойства: считалось, что оно может придать человеку невидимость или способность менять обличье.
— Менять обличье?
— Прежде всего перевоплощаться в животных. Например, в ягуаров науаль, которых изображали те артисты.
— Но ты же не хочешь сказать, что твой Хулио пытается составить какое-нибудь из таких снадобий, чтобы превратиться в мексиканского доктора Джекила и мистера Хайда?
— Господи, надеюсь, что нет! Но когда я спросила, чего он, по его мнению, добился, он и правда сказал, что получил вещество, способное вызывать мертвецов и позволяющее стать оборотнем.
— Очаровательно. Звучит так, словно парнишка и вправду переел этих мексиканских грибов, из-за которых все видится не таким, как на самом деле.
— Возможно, ты права.
Каден не упомянула о том, что Хулио говорил и другие странные вещи. В ходе их последнего, вчерашнего телефонного разговора он сбивался на почти бессвязное бормотание и нес такую ахинею, что ей об этом даже вспоминать не хотелось. А сейчас она жалела о том, что попросила своего ассистента встретиться с ними.
