— Надо, Дик, — улыбнулась стройная молодая женщина. — Я хочу встретиться с одним человекам. Он работал вместе с отцом.
— Странно. Неужели знакомые твоего отца не знают, что ты пыталась его убить и что из-за тебя погиб твой брат? Я иногда поражаюсь себе — живу вместе с безжалостной хищницей, но чувствую себя счастливым.
— Сейчас тебя спасли твои последние слова, — улыбнулась Тина.
— Ты ждешь человека. А что он тебе может сообщить? Ведь ты ничего не узнала от отца…
— Он назвал цену, значит, что-то сообщит. А за пустую болтовню я платить не буду.
— Как ты узнаешь, болтовня это или нет?
— Я все-таки дочь ювелира, следовательно, могу понять, когда мне подсовывают фальшивку. Такое было не раз. Знаешь, Дик, очень плохо, что дядя Ашока болен. Он наверняка мог бы рассказать многое. Он учил папу ремеслу и делился родовыми секретами. Вполне может быть, что он что-то знает. Но он болен, это раз, а во-вторых, отношения с моими двоюродными сестрой и братом не позволяют даже навещать дядю Ашоку. Я не видела его с тех пор, как отец начал скрываться.
— А ты действительно хотела смерти отца?
— Я пыталась спасти его, но он почему-то скрывался и от меня. Думаю, из-за брата. Он настроил отца против меня. И когда я узнала, где может быть отец, послала туда троих вооруженных людей, чтобы они его охраняли и привезли ко мне. Брат неожиданно начал стрелять. Ранил одного, и его вынуждены были убить. Отец во время перестрелки сбежал. Как я теперь знаю, к своему другу-отшельнику. У него что-то случилось с семьей, и он обвинил в случившемся себя и ушел в горы. А ведь он прекрасный врач, его так и звали Целитель, посланный небом. Он сделал много добра людям из ближних деревень. У него жил тигр, которого он вырастил. И тигр погиб, защищая отшельника. Убили и отца. Все говорят, что это были люди Фунджака, есть такой, говоря по-вашему, мафиозо. Там еще находились какие-то иностранцы. По официальной версии, отца и отшельника убили пакистанские террористы. Хотя все прекрасно понимают, что это уже чистая политика. Граница с Пакистаном совсем рядом, и Пакистан, кстати, претендует на эту территорию. Не раз здесь доходило дело до боевых столкновений. — Увидев подъехавший микроавтобус, Тина замолчала.
— Это и есть торговец секретами? — спросил Дик, посмотрев на выходящего из кабины худого пожилого человека.
— Здравствуй, Ушах! — Тина вышла из машины.
— Добрый день, госпожа Тина, — поклонился тот. — Вы приняли мое предложение. Деньги привезли?
— Нет. Сначала я должна выслушать тебя. Если то, что ты сообщишь, будет похоже на правду, ты получишь…
— Тогда прощайте, госпожа. — Ушах снова поклонился. — Я хочу честности.
— Я привезла деньги. — Тина достала из машины дипломат. — Двадцать тысяч рупий, как ты и говорил.
— Откройте, пожалуйста, — попросил Ушах.
— А ты недоверчив, — засмеялась Тина и подняла крышку. — Видишь?
— Да, госпожа, — кивнул Ушах. Повернувшись к микроавтобусу, он что-то быстро сказал. Оттуда вышли двое и, подойдя, заслонили собой Ушаха. Дик вытащил из ящика для перчаток «кольт» и взвел курок. Потом чуть приоткрыл дверь, чтобы ее было легко распахнуть, и приготовился к действию.
— Зачем здесь эти люди? — спросила Тина с улыбкой.
— Я не люблю неожиданностей, госпожа, — ответил Ушах. — Это мои родственники. Вот, — он вытащил из кармана конверт из плотной бумаги, — здесь то, что я знаю. И это правда, вы узнаете почерк своего отца. — Ушах протянул руку с конвертом, другой рукой взял чемоданчик с деньгами. Тина, схватив конверт, не обращая ни на кого внимания, нетерпеливо попыталась надорвать бумагу. Ойкнув, тряхнула пальцами.
— Попробуй этим. — Дик протянул ей нож.
Индийцы сели в микроавтобус.
— Уезжай, — махнула рукой Тина.
— Но я хочу, чтобы вы убедились, что я вас не обманул.
— Ты не обманул меня, — нетерпеливо проговорила она. Дик запомнил номер уехавшего микроавтобуса. Тина острием ножа вскрыла конверт. Вытащила лист бумаги. Попробовала прочитать, но покачала головой. — Ничего не понимаю! — сердито сообщила она, подходя к кабине, и протянула Дику лист, до половины исписанный странными знаками.
— Кажется, это какой-то шифр, — высказался Дик.
— Зачем отцу что-то зашифровывать?
— Надо было спросить у него, — усмехнулся Дик. — Садись, дома попытаемся разобраться.
— Очень бы хотелось.
— Ты уверена, что это его почерк? — тронув машину, покосился на нее Дик.
— Конечно. А почему ты спросил?
— Просто уточняю.
— Вот, господин, — инспектор полиции положил перед Фунджаком лист бумаги, — список всех, с кем работал Радж Бачан. В живых сейчас остались двое. — Он поставил карандашом галочки напротив двух фамилий. — Первый…
— Он бесполезен. Живой дурак то же самое, что мертвый. Правда, его внуки получают за него деньги. Он поступил очень правильно, составив контракт, по которым фирма, купившая его, обязуется помесячно переводить ему деньги, пока он жив. Интересно, сколько лет еще фирма будет ему платить?
— До смерти, — ответил инспектор.
— А не перестанет?
— Нет. Сейчас такое практикуется для не уверенных в родственниках одиноких пожилых людей.
— Перед тем как сойти с ума, он очень правильно поступил. А это кто? — посмотрел он на вторую отмеченную фамилию.
— Амира Махашук, она работала у Раджа Бачана. Совсем молоденькой девочкой он взял ее на работу. Сейчас она получила образование в Европе и…
— Амира, она училась вместе с Маршей. Значит, она работала у Бачана. Почему ты раньше об этом не говорил, сын ослицы? — Фунджак ударил тростью инспектора по руке.
— Но вы не приказывали, господин. Я выполнял все ваши приказы. А сейчас работами Бачана заинтересовалась английская фирма…
— Вот что, идиот, узнай об этой фирме все. И немедленно сообщи мне.
— Все будет исполнено, господин. — Согнувшись в поклоне, инспектор попятился к двери.
— Значит, все началось снова. — Фунджак подвинул к себе газету «Нью-Йорк таймс». — Но на этот раз я доведу дело до конца, и все будет моим. Генерал Аллен не сможет остановить меня.
Джаймур
— Что это? — спросила Тина.
— Пока не пойму, — ответил сидевший за столом, разглядывая записи через лупу, Дик. — Но что-то знакомое. В Дели мы обратимся…
— Неужели ты не понимаешь, что никуда обращаться нельзя? — недовольно перебила его Тина. — Это сразу станет известно прессе. И снова начнется охота за этим сокровищем. Но почему Ушах не рассказал раньше? И отец никогда ничего не говорил о том, что существует какая-то запись.
— Странно.
