– Неужели это будет так просто? – Смех ночного гостя напомнил скрежет ржавых петель. – Ты так старалась защитить девчонку, сделала все, чтобы ее отдали Коннери, месяцами сплетала вокруг нее кокон Силы – и что теперь? Ее сны мне неподвластны, но она все равно будет моей. Еще немного – и я стану даже сильнее, чем был до того, как они прикончили меня! Даже Коннери…
– Коннери отрежет твои яйца, – каркнула Мерсье. – И выбросит собакам. Вернее, выбросил бы – если бы они у тебя были…
– Можешь сколько угодно делать вид, что не боишься умереть. – Черное щупальце захлестнуло горло старухи. – Кто знает, может быть, так оно и есть. Ты гниешь уже так долго, что даже Элвин Торвальдсен для тебя младенец. Но боль… Боли боятся все. Разве не так?
– Ты слишком много болтаешь. – Мерсье покачала головой. – Когда-нибудь эта привычка тебя прикончит. И куда быстрее, чем ты…
– Так приступим! – Тьма вокруг кресла старухи дернулась и оплела дряхлое тело сплошной сетью. – Сними с девчонки защиту – и обещаю, ты умрешь быстро!
Мерсье не ответила. Только вцепилась узловатыми кривыми пальцами в подлокотники кресла, обламывая ногти. Но не издала ни звука – пока кончики черных щупалец не превратились в острые пики и не вонзились ей под кожу. И тогда старуха закричала. Амалия зажала уши руками, но исступленный вой умирающей страшной смертью древней ведьмы прогрызался сквозь пальцы и ввинчивался в голову, лишая сил и воли. Ни шагнуть, ни вздохнуть, ни позвать на помощь – только смотреть, как умирает та, кого Амалия с самой первой встречи считала если не врагом, то уж точно не другом. Умирает, но не предает глупую девчонку, которая так ничего и не поняла.
– Неужели ты передумала? – Чудовище чуть ослабило свою хватку. – Хочешь что-то мне сказать?
– Хочу. – Мерсье сверкнула глазами, в последний раз растягивая в уродливой улыбке залитые кровью губы. – Ублюдок. Кастрат. Merde. Сын больной шлюхи. Ко…
Амалия проснулась от хруста лопающихся костей.
* * *
– Леди Фалмут. Леди Фалмут! Курвамать, держи ее, маркиза, она слишком сильная!
Амалия еще несколько раз дернулась в руках соседок и открыла глаза. В комнате было светло – одинокий огарок свечи на столе выбрасывал пламя высотой в добрую половину фута – так всегда получалось, когда Агнешка нервничала. И сейчас она нервничала очень сильно. Они с Ливи вдвоем навалились на Амалию, вдавливая ее в подушки, и вид у обеих был самый что ни на есть испуганный.
– Проклятье, малышка, я думала, ты переломаешь себе все кости, – облегченно выдохнула Агнешка. – Ты так колошматила по стене… Плохой сон, да?
– Не знаю… – Амалия кое-как оторвала гудящую голову от подушки и села. – Я видела, как тот… тот, черный, из моих снов, – он убил мадам Мерсье!
– Привидится же такое. – Агнешка скривилась. – Эта старая карга сама кого хочешь прикончит.
– Может быть, стоит рассказать Кроу? – озабоченно произнесла Ливи. – А что, если это все по-настоящему? Как тогда!
– Не знаю, что там со старухой Мерсье, – фыркнула Агнешка, – но если мы разбудим Кроу посреди ночи, мы точно умрем. Просто дурацкий сон…
– Ужасный сон! – Амалия сбросила босые ноги на пол. – Голова раскалывается! Но Ливи права – лучше рассказать Кроу… Где она сейчас?
– У себя, в левом крыле Дома Четырех Стихий, – проворчала Агнешка. – Я покажу дорогу. Но стучаться будете сами – мне и так до конца года хватит дополнительных занятий.
– Так идем же скорее. – Ливи плюхнулась на кровать и принялась натягивать сапожки. – О подобном сразу нужно рассказывать, как же иначе. Кроу все поймет!
– Мне бы твою уверенность, маркиза. – Агнешка рывком затянула ворот плаща. – Ставлю две пинты на то, что леди Фалмут получит неделю в архивах у Крамера. Или будет убита на месте… я бы на ее месте предпочла второе.
Последние слова Агнешки потонули в дружном топоте каблуков по лестнице. Вниз, налево и снова вниз – к двери на улицу. Ветер тут же сорвал с головы Амалии капюшон и швырнул в лицо горсть ледяных крошек. На мгновение площадь вокруг Старины Боба озарила яркая вспышка, а потом откуда-то сверху загрохотало.
– Ураган, – тоскливо выдохнула Агнешка. – Курвамать… Ты не могла увидеть дерьмовый сон в другую ночь?
Амалия не ответила. Ветер хлестал по щекам и трепал полы плаща, будто бы желая поднять ее в воздух и играючи забросить на крышу жилого корпуса. Чтобы хоть как-то двигаться вперед среди бушующей вьюги, приходилось пригибаться к земле. Ветви Старины Боба натужно скрипели и, казалось, вот-вот были готовы сломаться под ударами стихии – но пока каким-то чудом держались. Амалия с трудом могла разглядеть стены ближайших зданий или проход к Дому Четырех Стихий – только чуть слева мелькали три огонька… Факелы? И кому могло понадобиться выходить на улицу ночью в такую вьюгу?
– Смотрите, там стражники. – Ливи подняла руку. – Двое… трое… Пятеро! Сразу! Что тут случилось?
– Похоже, они что-то тащат… длинное, узкое… – Агнешка прикрыла руками глаза, защищаясь от кромсавшего лицо снега. – Носилки! Там мертвый!
– Мадам Мерсье… – прошептала Амалия. – Идем!
Высокие фигуры в меховых плащах мелькали всего лишь в половине ярда, но путь через сугробы показался бесконечно долгим. Амалия несколько раз спотыкалась, падала ладонями в колючий снег, перемахивала через свежие сугробы, но трепещущие на ветру огоньки фонарей, казалось, становились только дальше.
– Стойте! – закричала она. – Подождите!
И почти сразу же уткнулась в чей-то мягкий живот.
– Проклятье! – выдохнул мужской голос. – Леди… что вы забыли здесь? Да еще и в такой час?..
Амалия подняла голову. Хорошо знакомый ей по тренировкам на оружейном дворе стражник Хорас был чуть ли не вдвое выше ее и при этом обладал огромным животом. Коннери нередко ставил Амалию в тренировочном поединке против этого могучего, но неповоротливого толстяка, и в последнее время ему ни разу не удалось выйти победителем. Что, впрочем, не мешало уже немолодому Хорасу относиться к Амалии как к дочери и иной раз баловать ее сладостями. Пожалуй, из всех стражников Академии старина Хорас был самым приятным, но сейчас его лицо казалось хмурым и уставшим – и дело явно было не только в урагане.
– Что тут происходит, Хорас? – Амалии пришлось перекрикивать свист ветра. – Куда вы идете?
– Ох, малышка, это ты, – стражник узнал Амалию. – Господин Коннери отправил нас… по важному… да, по важному делу! А что ты делаешь на улице в такой час? Юным леди не пристало разгуливать по Академии посреди ночи! Если попадетесь кому-нибудь из профессоров, вас накажут! И нас заодно…
Хорас попытался состроить грозную физиономию, но бегающие скорбные глаза выдавали его. Стражник врал, и врал неумело.
– Зачем вам носилки? – требовательно спросила Агнешка, указывая на ношу стражников. – Что там у вас?
Амалия шагнула в сторону, чтобы получше рассмотреть, и Хорас тут же попятился назад, пытаясь закрыть носилки своим огромным телом.
