В начале 80-х в городе Горьком развернулся, как оказалось, последний в эпоху социализма строительный бум. Активно возводились три новых микрорайона: Молитовский, Мещерское озеро и Верхние Печеры. «Строительство продолжается, – рассказывала статья „Приметы времени“. – Пока в Верхних Печерах два микрорайона – второй и третий, а будет и четвертый, и первый. Проектом застройки предусматривается строительство поликлиники, которая решит проблему медицинского обслуживания населения… Во втором микрорайоне в проекте застройки значатся медпункт, кафе, кулинарный и молочный магазины, парикмахерская, в третьем микрорайоне – магазины, общественно-торговый центр. Строится овощной магазин. Словом, у Верхних Печер большое будущее». Однако до «коммунизма» было еще далеко. По состоянию на 1 января 1984 года средняя обеспеченность на жителя составляла всего 13,8 квадратного метра на одного горьковчанина. Но уже через пару-тройку десятилетий горожанам обещали настоящий город-рай! Планы развития Нижнего Новгорода – Горького, как известно, начали разрабатываться еще при императоре Николае I и продолжились при советской власти. И каждый из них был все грандиознее и масштабнее. Работу над Генпланом-1984 известный институт Гипрогор начал еще в 1977 году. Большую роль в его создании сыграл и известный горьковский архитектор, начальник архитектурно-планировочного управления горисполкома Вадим Воронков. Кстати, последний прослыл, так сказать, радикалом в вопросе сохранения исторического облика «старого Нижнего». Воронков был сторонником нещадного сноса ветхого и просто старого фонда, расширения узких улиц в центре города и застройки его типовыми многоэтажными домами. «По общей оценке ведущих специалистов по градостроительству, Горький – один из сложнейших городов не только республики, но и всей страны, – говорил он в интервью „Горьковскому рабочему“. – В связи с этим Госстрой СССР поручил Гипрогору до разработки генерального плана выполнить технико-экономические обоснования… Было предложено четыре варианта основных территориальных направлений развития города. Все они признаны возможными. Однако на период до 2000–2010 годов решено в основном развивать город в нагорной части – на юг, юго-запад, с размещением там жилищного строительства. В заречной части город будет расти на северо-запад, на Сормовской пойме».
Воронков имел в виду правый берег Волги за заводом «Красное Сормово». На месте многочисленных садовых товариществ и частного сектора планировалось возвести два огромных микрорайона: Сормовское Приволжье и Лунский, которые должны были состоять из 9-12-этажных домов серии Э-600 (с навесными утеплительными панелями). Последние были сильно распространены в Ленинграде, где получили прозвище «дома-корабли» за внешнее сходство с океанскими лайнерами. Сплошные линии окон на белом фоне напоминали палубы. Подобный тип застройки использовался для гашения сильного морского ветра в прибрежных районах, в Сормове же «корабли» должны были загораживать город от северо-восточных ветров! А вот обеспечить горячей водой и отоплением строящиеся на окраинах Горького микрорайоны должна была первая в мире атомная котельная…
Идея использования мирного атома в коммунальных целях возникла в середине 70-х годов. Горьковское отделение института «Теплоэлектропроект» выполнило схему теплоснабжения города Горького на период до 1990 года. Она была согласована с Госпланом СССР и утверждена Минэнерго Советского Союза. Согласно схеме в нагорной части города на границе будущей застройки должна была появиться Горьковская атомная станция теплоснабжения (ГАСТ). Предложение было одобрено всеми соответствующими инстанциями, как «передовое» и «прогрессивное». А поскольку ни о каких радиационных авариях в СССР СМИ никогда не сообщали, эта новация не вызвала никакой паники и даже критики среди населения. И это притом, что незадолго до принятия решения о строительстве объекта горьковчане на своей шкуре испытали весь ужас радиоактивного заражения!
В конце 60-х годов завод «Красное Сормово», выпускавший атомные подлодки, работал в очень напряженном графике. В мире шла гонка вооружений, и военные требовали от производителей все больше подводных лодок. К тому же предстояло 100-летие со дня рождения В. И. Ленина, которое вся страна встречала трудовыми рекордами. Работа в секретных цехах, расположенных в северо-западной части завода, не прекращалась ни на день. При этом мерами безопасности порой пренебрегали… Утром 18 января 1970 года при проведении гидравлических испытаний первого контура реактора атомной подводной лодки К-302 произошел случайный запуск установки, которая проработала около 15 секунд на запредельной мощности. В результате заглушки первого контура не выдержали, и через вырванную тяжеленную крышку люка подлодки вырвалась огромная струя воды. «Мощный радиоактивный фонтан воды и пара окатил все вокруг – стоящую рядом подлодку К-308, стены, потолки и полы сборочного цеха, – вспоминал Александр Зайцев, работавший тогда главным строителем отдела главного строительства кораблей. – Ну и, конечно, людей. А их в это время находилось в помещении 156 человек». Серьезного радиоактивного заражения местности удалось избежать лишь благодаря закрытости цеха и вовремя сработавшей автоматики, заглушившей реактор.
Шестерых рабочих, находившихся в момент аварии внутри подлодки, доставили в больницу в Москву, где трое из них скончались уже через неделю. Дезактивация проводилась силами личного состава представительства военной приемки и добровольцев из состава рабочих. Многие из них впоследствии умерли от различных болезней, связанных с радиацией. Сама подлодка К-302 после аварии была переименована в К-320. После замены реактора в 1971 году она была спущена на воду, а 15 сентября того же года вступила в строй. Во время службы с лодкой случилось еще несколько происшествий. Так, 19 января 1972 года она столкнулась в Мотовском заливе с подлодкой К-131 и повредила корпус. А в мае 1976 года во время плавания произошла частичная разгерметизация активной зоны реактора. Из состава флота К-320 была исключена в 1994 году.
Ну а в Горьком со всех участников инцидента взяли подписку о неразглашении, поэтому только узкий круг лиц знал о произошедшем. В то время как на расположенном в городской черте предприятии шла дезактивация, о которой все советские школьники были наслышаны из рассказов про атомные бомбы, по соседним улицам как ни в чем не бывало курсировали автобусы и троллейбусы, детишки ходили в школу и садики, а трудящиеся спешили на работу.
И вот теперь горьковчанам хотели построить прямо возле города атомную котельную. Более того, мало кто знает, что помимо ГАСТ в районе между Горьким и Дзержинском собирались возвести еще и первую в мире атомную теплоэлектроцентраль (АТЭЦ) мощностью 2 тысячи мегаватт! Предполагалось, что она будет иметь четыре энергоблока, два из которых будут обеспечивать теплом Сормовский, Канавинский и Автозаводский районы Горького, а еще два – соседний Дзержинск. Таким образом, к 1990–2000 годам город должен был стать первым в СССР, который практически полностью перешел бы на атомное отопление и электроснабжение. У энергетиков и коммунальщиков, как говорится, от планов дух захватывало! «При новой системе себестоимость горячей воды у нас снизится в разы, – рассказывал автору дедушка, в тот период начальник отдела жилищно-коммунального хозяйства Горьковского облисполкома. – И экология у нас очистится, смог над городом исчезнет».
