Забегая вперед, стоит отметить, что традиция ездить на «Волгах» сохранилась и после ухода Немцова с поста губернатора. Так, его преемник Иван Скляров разъезжал на ГАЗ-3105. Разработка этой уникальной машины началась в середине 80-х годов. Роскошный полноприводный седан с восьмицилиндровым двигателем, удлиненной базой и массой дополнительного оборудования конечно же создавался как новый автомобиль для чиновников. Внешний вид «Волги» был просто-таки футуристическим, чего стоило только двойное остекление дверей с утопленными в стекла ручками! Машина оснащалась гидроусилителем руля, регулируемой рулевой колонкой, полным электропакетом, включая электропривод и подогрев задних и передних сидений, а также климатической установкой. Однако самая новаторская из всех «Волг» появилась не вовремя. В 1988 году на стадии подготовки к серийному производству, в связи с нехваткой средств, правительство приказало ГАЗу сосредоточиться «пока» только на ГАЗ-3105, оставив остальные на потом. Невзирая на массу проблем, заводу удалось подготовиться к выпуску к началу 1992 года. Однако ситуация к этому времени кардинально изменилась. СССР распался, и страна вступила в эпоху рыночной экономики. К нам тут же хлынула волна дешевых подержанных иномарок. В этих условиях разрабатываемая «ноль пятая» оказалась попросту невостребованной. Рыночная стоимость автомобиля составила фантастическую сумму в 60 тысяч долларов! В итоге до 1996 года всего было произведено, по разным данным, от 55 до 200 ГАЗ-3105. В России их мало кто видел, а вот на «родине» – в Нижнем они встречались довольно часто. Помню, как мы с восхищением и недоумением смотрели на эти чудо-автомобили, выделявшиеся не только на фоне унылого отечественного автопрома, но даже тогдашних иномарок. Ну а послужить чиновникам, для которых она создавалась, машина все-таки успела, но в весьма ограниченных количествах. Самым известным из них и был Иван Скляров, который ездил на такой «Волге» вишневого цвета, сначала будучи мэром, а потом и губернатором
[3].
Возвращаясь к работе «ЭПИцентра» Григория Явлинского: по его инициативе в Нижнем Новгороде был создан так называемый Координационный совет, в который была сведена вся исполнительная и законодательная власть города и области. Причем возглавил этот орган сам Явлинский. Правда, единственным серьезным мероприятием, которое этот непонятный «совет» провел, стал месячник свободной торговли в сентябре. Явлинский утверждал, что благодаря беспрецедентным мерам (были фактически временно заморожены все налоговые и прочие сборы) ассортимент товаров значительно расширится (навезут торгаши из соседних регионов), а цены из-за резко возросшей конкуренции резко понизятся. В итоге месячник прошел, торгаши почему-то так и не приехали, а бюджет региона недополучил огромную сумму. В конце сентября «ЭПИцентр» наконец выдал и свой гениальный план реформ под громким названием «Экономика и политика в России. Нижегородский пролог». Многие наивно верили, что вот сейчас-то они увидят тот самый план светлого будущего, который Григорию Алексеевичу не дали осуществить при Горбачеве и мешают воплотить при Гайдаре. И начнется наконец нижегородское, а потом и российское экономическое чудо!
Однако на деле общественности представили лишь собрание пространных выводов, призывов и рассуждений. И всё общего, можно сказать, философского характера. Основным лейтмотивом объемного документа стала идея о том, что Россия, подведя черту под прежним этапом своего существования, должна вступить в новое состояние, поскольку «центр лишился экономического и политического реформаторского потенциала». А раз так, то необходимы новые «точки роста», которые, будучи разбросанными по всей стране, станут «генерировать логику дальнейшего развития». «Целесообразно начать с одной или нескольких точек кристаллизации, – говорилось в докладе. – Опора на централизованные институты в нынешних условиях есть миф». Например, с Нижегородской области. Кому, как не Немцову, создать первую такую «точку»?! «Мы присутствуем при заключительном акте реформаторской драмы», – драматически восклицал «пролог». Кроме того, Явлинский и Ко предложили немедленно начать распродажу в частные руки гостиниц, жилых домов, судов, автопредприятий и даже коммунального хозяйства. А также ликвидировать все монополии и крупные предприятия в регионе.
Документ сразу же вызвал настоящий шквал критики. «То, что изложено в „Нижегородском прологе“, – это уже другая Россия, – писал Андрей Макарычев, исполнительный директор Фонда стратегической инициативы. – И Россия ли? Или это просто очередной эксперимент на деньги нижегородских налогоплательщиков?» «Концепция Г. Явлинского содержит в себе и некоторые логические противоречия, – писала газета „Ленинская смена“. – Так, ратуя за всемерное и по возможности максимальное „распыление власти“, его соавторы в то же время весьма благожелательно восприняли идею создания координационного совета, сосредоточившего в своих руках все управление реформами в Нижнем. В другом месте идея регионализации России удивительным образом сочетается с требованием „повышения управляемости общественно-политических процессов“ в стране». Сам Немцов Явлинскому, который после составления ни к чему не обязывающего, но щедро оплаченного «пролога» благополучно вернулся в лишившийся всего «центр», поверил. Уж больно заманчивая это была идея – превратить отдельно взятую область в точку роста для всей России. «Я не хочу идеализировать нижегородскую деятельность Явлинского или преувеличивать ее значение, – писал потом Борис Ефимович. – Это была повседневная, рутинная работа, и времени было немного, и, может быть, не так уж много удалось сделать. После отъезда команды Явлинского мы продолжали работать и придумали еще массу интересных и новых вещей. Но тем не менее то, что было сделано здесь Явлинским, потом получило распространение во всей России, и сегодня это – общеизвестные вещи. Например, региональные займы, которые теперь есть везде. У нас же появились новые варианты – жилищные, телефонные, экологические, энергетические займы как естественное продолжение тех самых „немцовок“ или „явлинок“ 1992 года».
«Немцовки» – лучше, чем шиш с маслом!
Именно Явлинский подсказал Немцову еще одну авантюрную идею – выпустить в оборот собственную валюту… Летом и осенью 1992 года страна столкнулась с новым невиданным доселе явлением – дефицитом денег. В смысле наличных. То есть людям начисляли пенсии и зарплаты, но сами «бумажки» в Госбанке попросту закончились. Безналичный расчет только еще входил в обиход, поэтому получку выдавали исключительно наличными и в магазинах расплачивались тоже наличностью. «Такого даже в худшие времена советской власти не было! Мыла не было, масла не было, бывало, и хлеб был в дефиците, но чтобы деньги…» – поговаривали на улицах и в автобусах. Дело в том, что после введения свободных цен отечественная валюта стала стремительно обесцениваться. Цены росли, правительство и областные власти на местах щедро удваивали оклады бюджетникам и пенсии. Но производство самих наличных за раскручивающейся инфляцией попросту не успевало. Доходило даже до того, что деньги возили в регионы специальными самолетами. С борта которых ящики с купюрами под вооруженным конвоем развозили в местные отделения Госбанка. Ну а губернаторы вынуждены были чуть ли не с поклоном ездить в Санкт-Петербург и Пермь, где находились те самые «печатные станки» – фабрики Гознака, и просить выделить вне очереди пару мешков наличности.
