– Но пророчество было, а с пакостями надо кончать, – прогудел Хаг. – Вдруг у вас завтра с ловушкой все получится и мы чем пригодимся? Сами же говорили, коль в АПП поступили, так мы уже блюстители!
Гад только еще раз вздохнул и велел:
– На рожон не лезьте, ребятки. Если что почуете, сразу мне или ректору знак подавайте.
При последних словах декан особо пристально смотрел на Машьелиса. Тот столь же усердно изображал самый невинный вид. Дракончику, конечно, никто не поверил. Друзья уже успели убедиться, если Лису попадает под хвост вожжа, то плевать он хотел на свои страхи, начинал вытворять такое, что и Покровителю-Привратнику в голову не взбредет.
– Да защитит нас всех Игидрейгсиль! – осталось пожелать дэору после сухого пересказа плана.
В седьмой день циклады, как и было указано, четверо проинструктированных, вернее, едва ли не до смерти заинструктированных студентов дожидались условного знака. Дверь в коридор была распахнута настежь. Слышался нарастающий гул приближающейся толпы. Возбужденный шепот мужских, женских, кажется, даже нескольких детских голосов. Ребята нарочито старательно прислушивались. И вот совсем рядом раздался хорошо знакомый каждому студенту АПП властный голос ректора Шаортан:
– Здесь у нас, дорогие гости, находится аудитория расоведения!
Попадая точно в такт словам высокого начальства, пятеро подхватили тряпки, ведра, щетки и выперлись, все такие красивые, пред очи почти трех десятков гостей. Как и положено нахальной, но все ж таки чующей берега молодежи, напарники синхронно обернулись и постарались принять максимально смущенный вид, не выпуская из рук орудий труда. Как то часто бывает, излишнее усердие обернулось во вред: крепкая ручка ведра, сжатая могучей дланью тролля, хрустнула. Ведро приземлилось на пол, да так неудачно, что вся вода из него выплеснулась приливной волной под ноги экскурсантам и сопровождающим их преподавателям АПП.
Облитой дракессе Шаортан не составило труда разыграть недовольство и легкий конфуз из-за сотворенных безобразий. Пока Хаг, бормоча под нос извинения, поднимал сломанное ведро и пятился к друзьям, ректор применила лист Игиды для сушки пострадавших и язвительно отрекомендовала:
– А это студенты, отбывающие наказание за порчу имущества академии. Они сейчас отправляются искупать вину действием. Искупать, а не портить, Хагорсон!
– Дык я нечаянно, ректор, – наморщил широкий лоб Фагард и только что не начал ножищей тереть пол.
Прочие «отбывающие наказание» потупились, демонстрируя слишком показательное, чтобы быть искренним, раскаяние. По толпе, успевшей вдоволь наслушаться славословий в адрес АПП и довольной поводом повеселиться, прокатились смешки. Какой-то ломающийся подростковый голосок, не удержавшись, выкрикнул:
– Что же они натворили? Чего-то сломали?
– Машьелис о Либеларо, поведайте гостям академии причину назначения отработки, – нарочито строго приказала Шаортан.
Лис блеснул хитрым голубым глазом и повинился:
– За творчество наказали!
– Как же так, госпожа Шаортан? – закудахтал стоящий рядом с ректором толстячок с приветливой улыбкой и забавными развесистыми ушами, заканчивающимися кисточками. – Разве АПП не поощряет порывы студентов?
– Речь шла о неуместном творчестве, господин советник, – сухо внесла поправку дракесса и велела: – Продемонстрируйте господину Ширьлу ваше творение, о Либеларо, если от него еще что-то осталось.
– Еще не успели все отмыть, – весело согласился нахальный дракончик и, подмигнув друзьям, попросил: – Давайте-ка приподнимем да наклоним.
Студенты метнулись в аудиторию и в четыре руки (Яну привлекать к работе не стали), приподняли и повернули парту столешницей к гостям. Похвалы художественному мастерству Лиса смешались у гостей с легким сожалением о неуместности творения, которое, вот досада, обречено на уничтожение.
Какая-то стройная дама блондинисто-эльфийской наружности откровенно пожалела наказанных крошек. Советник, утробно похохатывая, пожурил ректора за излишнюю строгость к молодым дарованиям и пожелал вознаградить полет фантазии студента небольшим подарочком.
Лис отказываться не стал. Толстяк, сияя добродушной улыбочкой, стянул с мизинца перстень с голубым камешком и торжественно вручил дракончику, предложив тому впредь наносить изображения на поверхности, более приспособленные для долговечного сохранения шедевров. Машьелис расцвел, хитро уверил публику, что у него уже все схвачено и уважаемые гости академии, коль пожелают зайти в третий корпус к прорицателям, в кабинет рисования, увидят точную копию его работы на выставке.
Едва гости АПП тронулись дальше по коридору, внимая речам ректора, как лукавая улыбка сбежала с лица дракончика, он рывком захлопнул дверь в коридор и горячо прошептал:
– Это он! Ребята, от толстяка-советника Ширьлу пахнет, как от шкатулки и шариков Цицелира. Ведь точно он! Он и в больнице у дриады и сирены был, медичка говорила! Только прямых доказательств-то нет!
– Надо Гаду передать! – тут же загудел тролль.
– Что передать? – Открыв дверь из лаборантской, в аудитории появился декан. При этом не только Машьелис, но и вся компания продолжала слышать голос Гада, дополняющего речь Шаортан о новом оборудовании академии.
Янка сначала вылупилась на мужчину, как на привидение, и только потом вспомнила о расовом таланте дэоров к размножению личности, то есть творению подобий.
Машьелис торопливо повторил свою речь и снова закончил ее сожалением об отсутствии улик.
– Как нет доказательств? А запах? – непонимающе перебил напарника Хаг.
– Это не тот запах, который учуять можно, иначе я бы давно все понял, – хмуро отметил декан, многозначительно потирая свой выдающийся нос, и предложил дракончику: – Поясни.
– Это дар Ветров из храма. Я чуял Аромат Сути! – отчаянно зашептал Лис.
– Надо эту сволочь на чистую воду вывести, пока он никаких новых пакостей не сотворил! Только как? Ждать, пока он иллюзии Сада навредит? Если он тишком это сделает, как доказывать-то? – озадаченно почесал затылок тролль, поглядел на свои могучие руки и с сожалением покачал головой, понимая, что в данном случае выбить признание из высокопоставленного мерзавца не получится.
Янка синхронно вздохнула. Вот ведь история! Кто бы мог подумать, что во всех диверсиях против академии замешан член городского совета. И зачем ему все это понадобилось? Девушку вообще ставило в тупик желание отдельных личностей навредить кому-то. А тут уважаемый горожанин – и преступник!
– Нельзя ли ему какое-нибудь снадобье предложить? – осторожно уточнил Стефаль у декана как большого специалиста по всякого рода составам.
– Можно, но сложно, – задумчиво покачался на пятках декан и, осененный идеей, быстро попросил: – Яна, ты можешь вынести приговор советнику Ширьлу так, чтобы вина стала очевидна всем?
