– А вообще, лишний день боев – станция не в убытке. Бары с борделями битком набиты, бары особенно – не расходится народ, гудит, обсуждает, – задумчиво подытожил смотрящий.
– Бизнесменом ты стал… Даже тут.
Король повернулся к Кузнецу.
– Короче, заходи еще, всегда рад буду. Вдруг передумаешь? И еще, я тебе дам пару своих бойцов, чтобы спокойно довели до Кузнецкого. А заодно и выигрыш дотащить помогут в сохранности.
– Спасибо тебе, Серега. – Кузнец встал и пожал руку Королю.
***
Стас уныло брел по станции. «Вот, чем кончился наш поход! Друга убили, любимую забрали. Я остался один. Нет, не один. Где-то здесь, в толпе – Матрена и Шторм. Но кто они мне? Матрену я знаю несколько дней, Шторма – тоже. Возможно, тот готов опекать теперь меня, но это не выход. Вряд ли Шторм станет помогать, когда выяснится, что я все же хочу вернуть себе Ксению».
Шторм, обеспокоенный, протолкался к нему сквозь толпу, волоча за собой Матрену:
– Стас, пойдем, мы собрались на «Полянку».
Парень посмотрел на них тоскливо и покачал головой:
– Нет, идите без меня. Теперь я сам.
– Ты уверен? – спросил Шторм. Во взгляде его мелькнуло что-то вроде уважения.
Стас же чувствовал себя хуже некуда. Все болело, лицо было разбито. Но он мужественно кивнул:
– Уверен.
Шторм сунул ему горсть патронов:
– Держи. Это на первое время. – И, заметив протестующее движение парня, успокоил: – Отдашь, когда сможешь.
Они с Матреной пропали в толпе, а Стас побрел дальше.
Ксения. Кажется, она осталась уже в прошлой жизни или в далеком полузабытом сне. И все, что было связано с ней – Коломенское, Савелий, их планы и мечты – осталось там, по другую сторону. Знал ли он Ксению? Стас уже в этом был не уверен. Но он не мог понять: неужели обстоятельства могут так менять людей? Сейчас все вокруг казалось ему чужим, не было родного плеча, на которое можно опереться. Не было лучшего друга, и не больше лучшей… Кого? Кем была для него Ксения?
Мимо сновали люди: у каждого свои заботы и дела, здесь в подземке не особо жаловали праздношатающихся. Потому и цыкали недовольно на плетущегося по платформе станции Стаса. А он брел, практически ничего не видя перед собой. Мир его провернулся вокруг своей оси, вывернулся наизнанку. А где-то в глубине его души уже зарождалось решение, порыв. Но надо было разобраться хоть немного со своим прошлым, разложить по полочкам все, что случилось с ним за эти несколько дней. «Возможно, я просто оказался не готов к большому миру. В Коломенском было спокойно, мы не голодали, но было скучно. Вот нам и захотелось приключений. Но, конечно же, не таких жутких испытаний, что свалились на нашу компанию. Еще эта дурочка Матрена, у которой одни глупости в голове, а ведь она казалась мне даже немного привлекательной. Сейчас ее просто не хочется видеть рядом с собой. И Ксения… куда же без нее. Определенно мне стоило действовать решительнее, но Демиду я проиграл еще задолго до боя. И причина отнюдь не в физической силе, а в той самой готовности к большому миру, к жизни. Такие, как Демид, вообще проигрывают редко. С кем Ксении будет безопаснее? Как бы больно это не звучало – уж точно не со мной. Это мы в Коломенском были не разлей вода. Вот бы вернуться в прошлое и все исправить! Но мы не в сказке, а в суровой реальности».
Мелькнула у него и другая мысль: «А не вернуться ли все-таки домой? Интересно, что думают Сергей Семенович, Матвей, все остальные. Ждут ли нас еще, ищут – или уже мысленно похоронили? Так мало времени прошло – и так все изменилось. В Коломенском время текло незаметно: размеренный быт, одни и те же заботы изо дня в день, одни и те же рассказы стариков о прежней жизни. Но разве я сумею в одиночку пройти весь тот жуткий путь, который мы проделали с ребятами вместе? А спутников я не найду, это точно – кому в большом метро сдалась небольшая вымирающая община, где и разжиться-то нечем? Даже если представить на мгновение, что каким-то чудом мне удастся вернуться домой – как посмотрю я в глаза остальным. Что скажу? Уходило нас трое, вернулся я один. Не уберег ни Савелия, ни Ксению. Что я стану делать в родных подземельях? Вновь и вновь изводить себя мыслями о неудачном походе? Ловить на себе взгляды остальных – когда сочувствующие, а когда и косые? Тосковать об утраченной подруге – и проклинать себя за то, что даже не попытался ее вернуть? Эти мысли меня доконают – или снова погонят в путь, но не факт, что второй раз удастся добраться до метро живым».
Но Стас понимал, что вернуться – значит сдаться окончательно. Признать правду стариков, против которой они пытались взбунтоваться. Этого он не хотел, особенно теперь, когда попробовал другой жизни. Здесь ему было пусть и голодно, и страшно, зато интересно. Пора ему было уже научиться отвечать за себя, принимать решения самостоятельно. И в этой борьбе окрепнуть или погибнуть.
Мог ли Стас сделать больше для Ксении? Насильно ведь мил не будешь – так говорили старшие. А на руках у него не было ни одного козыря – сплошные шестерки, а с такими картами партии не выигрывают. Умом-то он понимал, что Ксению нужно отпустить: нет уже той Ксении, и дело совсем не в хвостике. Но это только умом. Сердце же его протестовало, билось чаще, бунтовало и неистовствовало. Стаса потряхивало – то ли от недавнего боя и выплеснутого адреналина, то ли от случившегося с Ксенией и Савелием. Стас крепче сжал кулаки, стиснул зубы так, что аж захрустели. «Ничего, прорвемся! Время лечит. А мы еще посмотрим. Девчонка еще запросто может вернуться с поджатым хвостом». Он немного приободрился и стал размышлять уже более уверенно:
«С чего начать? Патронов, выданных Штормом, надолго не хватит. Значит, надо найти способ заработать самому. Чтобы вернуть Ксению, мне понадобится оружие… да много чего понадобится. И надо как-то встроиться в этот чужой и враждебный пока мир, коли уж домой решил не возвращаться. Если хуже уже быть не может – значит дальше будет лучше. И хватит уже изводить себя черными мыслями. Сейчас я проиграл, да. Но я хотя бы пытался, хотя бы ввязался в игру. Не такой уж я никчемный, как может показаться. И пусть пока в этом мире побеждают такие, как Демид, я не стану опускать руки. Придет и мое время».
Стас огляделся по сторонам – и вдруг заметил, сколько вокруг симпатичных девчонок. Шлюхи, зазывавшие наперебой клиентов, показались ему красотками – яркие, раскованные. Даже образ скромной Ксюши слегка потускнел. Жизнь здесь, на станции, била ключом. «Неужели в этом кипящем людском муравейнике не найдется места и для меня? Но как найти работу?»
Стас неуверенно подошел к торговцу примерно его возраста, который перекладывал свой товар – поношенную одежду.
– Слушай, друг, у тебя работы не найдется?
Тот с сомнением осмотрел его разбитое лицо, покачал головой:
– У нас и для своих-то работы нет. Ступай к смотрящему – говорят, сортиры опять засорились. Может, нужники чистить доверят.
Сказал и на всякий случай слегка попятился, коря себя за длинный язык. За такой совет можно было и огрести по полной.
