***
Тяжелая дверь громко скрипнула, шаги с той стороны удалились, и Стас снова остался один в холодной и маленькой камере. Хорошо хоть, что теперь-то он осознал, что точно не умер, иначе сошел бы с ума. Но тем временем юношей овладела апатия. Он прижался спиной к бетонной стене и закрыл глаза. Так хоть родные и знакомые уже цветные пятнышки, заигравшие перед внутренним взором, разбавили полное одиночество…
Воображение складывало их в различные фигуры, и это на какое-то время отвлекло Стаса от тяжких дум. Друг за другом в его мыслях мелькали наиболее яркие и запомнившиеся образы событий последних дней: человек-призрак в доспехах, так не вовремя преградивший ребятам путь, а ведь они уже хотели тогда вернуться домой; старая, ржавая баржа, где друзей едва не взяли в плен; жуткий путь меж истерзанных войной зданий; Ксюша-кошка – и неважно, что у нее какой-то там маленьких хвостик; пугающая, опасная тьма туннеля, управляемая неким невидимым чудовищем; отстойник мутантов на Волгоградском проспекте – этот рассадник монстров, созданный руками людей, по вине которых погиб Савелий…
Исказившееся от ужаса лицо друга надолго отпечаталось в памяти Стаса, картинка никак не хотела уходить и все висела в темноте, как ни хотел парень ее выкинуть из головы, забыть… Так и слышались испуганные слова Савы: «Прикольно!» «Ну почему?! Почему вдруг он так подло себя повел? Смелый, решительный, он внезапно прикрылся Ксенией! Почему?» – Стас уже в тысячный раз, наверное, задавал себе этот вопрос, но ответа у него не было, и, сколько бы он его ни искал, найти не мог. Просто не работал у него так мозг и никогда бы не сработал, даже в минуты лютой опасности. Как человек, подобный Савелию, друг и заводила, вдруг, в одно мгновение, перестал быть другом, а превратился в постороннего, вызывающего отвращение человека.
«А все этот поход!» – злобно подумал Стас. Их путь от Коломенского вновь промелькнул перед его глазами, словно маленький фильм, хоть Стас и не знал, что это такое. И этот путь показался ему вдруг роковой ошибкой. Одной огромной и сплошной ошибкой, которую совершил именно Стас, когда согласился на провокационную просьбу Савелия о путешествии. Как он был глуп и наивен, когда решил, что мир должен принадлежать им… Что их ждут люди, полные доброжелательности. Все это оказалось совсем не таким, люди по большей части оказались просто животными, удовлетворяющими свои сиюминутные потребности – мир изменился для Стаса. Теперь парень четко осознавал, что Коломенское для них было раем, и они, глупые юнцы, совершили ошибку, потащившись черт знает куда, думая, что они умнее стариков, всю жизнь ограждавших их от остального мира. Того мира, где война словно и не кончалась, и человечество каждый день до сих пор приносит ей дань. «Какими же мы были дураками! И, не подумав, впрягли еще и Ксюшу, которая была права, когда говорила, что ничего бы этого не случилось, если б не я с Савелием. Идиоты, одним словом!»
Мир оказался не таким, как они представляли, да и люди здесь были не такие, как те, что их вырастили. Другие. Намного жестче и злее.
– Почему? – тихо заговорил Стас. – Ну почему, Сава?
Собственный голос показался ему каким-то чужим и слегка зловещим. Не было в нем той уверенности, наивности, что были еще несколько дней назад, послышались скорее нотки цинизма и разочарования. Но собственный голос все же успокаивал. Он еще жив, живы и Ксюша с Матреной. О них он беспокоился все-таки больше, чем о себе. И поскольку у него появилось теперь время на размышления, то Стас вдруг подумал о Ксении, и образ Савелия перед глазами сменился ее ликом. Красивым и чистым. Именно так и в таком порядке: красивым и чистым. Сколько бы ни звучало в подсознании «звоночков» о том, что она мутант, что у нее есть хвост, что она почти не человек, парень все их заглушал, гнал прочь, так как совершенно ясно отдавал себе отчет, что Ксения ему нравится. И даже больше. Не было и минуты, чтобы он не думал о девушке. И внутри при мыслях о ней всегда поднималось некое неизведанное чувство. Оно грело, оно зажигало какой-то невидимый фитиль, и Стасу хотелось быть лучше, сильнее, быстрей… Лишь бы только Ксения обратила на него внимание.
– Вам пора задуматься о потомстве, – говорил Сергей Семенович еще в Коломенском. А они, будучи еще совсем мальчишками, обсуждали это странное и волнующее таинство – продолжение рода – по крупицам собирая «засекреченную» от юнцов информацию, измышляли, фантазировали, но что и как, им так и не рассказали. И вот теперь при одной мысли о Ксении, Стас чувствовал сильное желание оказаться рядом с девушкой и никогда и никуда ее не отпускать. Просто быть рядом, и черт с ним, с потомством и продолжением рода, он просто хотел быть возле Ксении, даже если они так никогда и не поймут, как это… Но что-то внутри подсказывало, что если будут вместе, как-нибудь разберутся.
– Ксюша, – прошептал опять Стас, наслаждаясь скорее не своим голосом, а ее именем и тем, как оно красиво звучало. И как подходило этой красивой и необыкновенной девушке. И как наполняло все его существо будоражащей энергией. Оно словно составляло узнику компанию здесь, в одиночестве, в темноте пустой камеры.
– Ксю-у-у-ша, – попробовал он тянуть гласные, смакуя их. – Ксе-е-ени-и-ия.
Перебирал и ласкал гласные языком, пока ему не начало казаться, что он сходит с ума, что он теряет девушку и не может ей сейчас помочь, в чем бы она ни нуждалась. Не может быть рядом.
А темница заперла его и душит. А тьма сдавливает горло, размывает светлый образ перед глазами. Стас взвыл от злости, вскочил на ноги и принялся колотить о бетонные стены кулаками. Бессмысленно и беспощадно. С особой жестокостью, не обращая внимания на боль. Осознавая бесконечную глупость, с которой втянул девушку в этот нескончаемый и идиотский поход, бесцельный и смешной… И Стас смеялся потом. Долго и лихорадочно, до исступления, понимая, что не смеяться надо, но ничего не мог с собой поделать. И лишь этот смех не давал ему свихнуться, потеряться в гнетущей темноте, остаться наедине с собой, ведь нет ничего хуже, чем вслушиваться в свои мысли и не соглашаться с ними.
В какой-то момент в двери открылось окошко, и в камеру просунули миску с едой. Стас схватил ее, жадно набросился на еду и жевал безвкусную жижу, пока не начало тошнить, но и это тоже не принесло облегчения. Разум метался, не способный решить единственную задачу: как быть с Ксюшей, как защищать ее.
Когда явь сменилась сном, он не заметил. Лишь на следующее утро тяжелая дверь со скрипом отворилась, и в проеме возникло два силуэта.
– Иди давай, свободен! – как-то смущенно сказал один из них. Стас, ничего не понимая, на подламывающихся ногах вышел – и столкнулся с Матреной.
– Мой принц, – заголосила она, – Ксению украли злые демоны.
– Где Ксюша, – обернулся Стас к тому, кто его выпустил, но тот, не ответив, растворился в толпе.
***
Демид, на время потерявший Матрену из виду, вскоре вновь обнаружил ее, да не одну – к ней присоединился еще один парень из их компании. А второго парня нигде не было видно. И самое главное – не было видно Ксении.
– И чего ищет, дура! – сказал кто-то вполголоса возле Демида. – Ясно же – на «Китай» девчонку увели. Тут красивым девкам применение известно.
