Андрей Васильевич смотрел на девушку с вожделением. Давно не было столь красивых экземпляров здесь, на «Таганской»-радиальной. Да и вообще, редко в метро можно было найти такую красавицу. Бабы были: закаленные невзгодами, умудренные жизнью, да и потаскушек пруд пруди. Ради красоты-то Данилюк иной раз и на «Китай-город» заскакивал. Пользовался услугами танцовщиц, симпатичных девиц, собранных со всего метро и привязанных с помощью наркоты к хозяевам. Судьба у них всех была разная, да вот только финал ее – плоский и предсказуемый: то любимый в рабство продал, то мать родная в детстве еще, а то и вовсе выкрали преступные диаспоры. И жертва только поначалу стесняется и брыкается, потом чудо-грибы приносят результат: жертва сломлена и готова на все, забывая навсегда, чем жила и во что верила.
Данилюк подсел ближе к кушетке, на которую положили Ксению. Кровь с нее уже вытерли, голову забинтовали. Ровная, бархатная кожа девушки так и манила к себе, словно приглашая потрогать. Погладить… Андрей Васильевич потянулся уже к щеке, похотливо пуская слюни, но вдруг отдернул руку.
Вспомнилась одна важная деталь его похождений на «Китай-город». Кроме танцовщиц, которые оказывали и другого рода услуги, была у коменданта Таганской еще одна страсть. Безумная, всепоглощающая, полная взрывных эмоций и умопомрачительных интриг страсть. Азартные игры. Будучи облечен властью, комендант частенько пользовался этим в своих целях, превышая полномочия, возложенные на него высшим советом Ганзы. И не далее как неделю назад это увлечение принесло коменданту не только радость, но и разочарование. Он крупно проигрался. Так крупно, что даже у главы «Таганской» не оказалось средств, вернее, не было возможности тайно изъять эти самые средства из казны Ганзы и покрыть свой долг. Теперь он этим и терзался, тем более что срока для уплаты ему дали неделю, и она уже подходила к концу.
Вожделение сводило его с ума, но карточный долг был важнее, тем более что человек, которому он оказался должен, пойдет на все, и то, что Данилюк является комендантом на Ганзе, его не остановит. Тут по прямой ветке – следующая станция, та, о которой ходили ужасные слухи, да что слухи… Данилюк лично видел частично эти зверства, так как много времени проводил на той станции. И хоть его дядя почти уже попал в совет Ганзы, был многими уважаем и имел несомненный вес в содружестве торговых станций, племянник вышел совсем другим. Словно тесто, из которого их лепили, оказалось разного качества. Дядя – такой ржаной, черствый, хрен сломаешь или размягчишь, а он, Данилюк – тортик, свежеиспеченный, такой куличик с изюмом на Пасху, мягкий и легко сминаемый любым, кто чуть сильнее надавит. Естественно, его увлечения принесли авторитетному родственнику только разочарование. Но дядя пока сквозь пальцы смотрел на выходки племянника – другая цель, более важная, стояла перед ним. Пробраться в совет. А пока Андрей делал, что хотел, естественно, в рамках, но так, чтобы никто ничего не знал на соседних станциях. К нему и главу СБ приставили специально для того, чтобы вести дела за коменданта, или, по крайней мере, не дать лишней информации покинуть пределы станции.
Данилюк покусал губы и хитро прищурился. У него была возможность и долг покрыть, и воспользоваться девушкой. Он размышлял: «Надо отдать ее в счет долга на “Китай-город”, а потом приходить и пользоваться ею там. Но прямо сейчас ничего не получится. Пока братки заявятся, пройдет время, и эти прощелыги, невесть откуда прилетевшие на станцию на дрезине, просто уйдут своей дорогой. И долг не погашу, и девушку не получу, пусть даже в том же притоне на “Китай-городе”. Уплывет сладкая рыбка из рук. Но и держать ее тут нельзя, а то народ начнет распускать недобрые слухи, а если она еще и исчезнет из моего кабинета, то уж точно все дойдет до высшего совета. Черт! А такая красивая! Такая аппетитная и соблазнительная…»
Длинные брови девушки вдруг задергались, она пошевелилась. «Просыпается! Надо думать быстрее, надо сделать так, чтобы не ушла она, пока я не дам знать браткам», – заметались мысли в голове коменданта.
– Где я? – тоненьким голоском спросила Ксения у склонившегося над ней незнакомого мужчины, который странно на нее смотрел и дышал как паровоз при этом… Она инстинктивно отодвинулась, а Данилюк поднял вверх руки и тоже отпрянул.
– Ты в моем кабинете, красавица. Ничего страшного, все хорошо. Сильно ушиблась только, но все пройдет. Врачи сказали. Да.
– А где мои друзья? – Ксения в растерянности обвела взглядом кабинет, надеясь обнаружить их рядом.
– Они тоже ушиблись… сильно. Как только придут в себя, то вы снова будете вместе. Обещаю. А пока поживи в местном общежитии. Хорошо? А я и денег не возьму с вас. Такое ведь несчастье! Такое!..
– Какое несчастье? – спросила девушка и вдруг вспомнила последние события: гад Савелий схватил ее и прикрылся ею, а потом… потом его не стало! И тут почему-то навернулись слезы. Совершенно неясно, почему, ведь он же прикрылся ею, но он был другом… когда-то!
– Да звери эти… наши не доглядели, и они вырвались. Нет нам прощения! Иди, отдыхай. Подойдешь к Голубевой, это наша заведующая гостиницей, отдашь это. – Он встал, подошел к столу, что-то накарябал в блокноте и отдал написанное девушке. – Вас поселят там на несколько дней и накормят бесплатно.
– Ой, спасибо! Дядя…
– Андрей, – подсказал Данилюк. – Просто Андрей.
– Спасибо, дядя Андрей!
– Да беги уж, – махнул комендант рукой, и как только девушка вышла, выглянул и кивнул стоящему поблизости военному. Адъютант шмыгнул в приоткрытую дверь.
– Глаз с нее не спускать, слышишь? Незаметно, но постоянно. – Тот кивнул в ответ. – И еще. Увидишь Косого, передай, чтобы зашел. Дело есть.
– Так точно! Сделаю!
Адъютант выскользнул из кабинета, а комендант стал ходить по кабинету, меряя его быстрыми шагами, от одной стены до другой, пока вдруг не остановился.
– Никуда ты от меня не улетишь, птичка! Пока один из вас будет заперт, ты не посмеешь улететь…
Глава 12
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДЕМИДА
Демид не помнил, как взлетел по трухлявой лестнице, не слышал, как за спиной лязгнули запоры гермодвери. Воспользоваться сумятицей и улизнуть на поверхность – это был его единственный шанс уцелеть и продолжить погоню. Он устроился в разрушенном ларьке и перебирал то, что успел вытащить со станции: «калаш», патроны на два рожка, нож да рюкзак, с которым никогда не расставался. А там – карта да сверток. Вот и все…
– Да, не густо… – Он убрал сверток обратно, развернул карту и стал размышлять: «Так. Судя по разметке на бумаге, линия метро идет до «Крестьянской Заставы» практически по прямой. И если на Дубровке подростков перехватить не удастся, как бы ни старался, слишком велика фора, то на «Крестьянской Заставе» шанс будет довольно неплохой. Что такое три километра? Когда-то я мог преодолеть это расстояние минут за двадцать. Конечно, сейчас об этом можно только мечтать, но если накинуть время на то, что беглецы могут задержаться на «Дубровке», часа два у меня есть, а это уже вполне реальный отрезок времени для предстоящего марш-броска».
