— Это всего лишь игра, забыл? Ты ещё можешь повернуться и уйти. Телефон — слишком ненадёжная связь. Скажи одно слово, и я навсегда исчезну из твоей жизни.
Он молчал. У этой задачи не имелось простого решения. Самым разумным было бы расстаться и перестать ходить по лезвию бритвы. Но всё, что было связано с Кларой, находилось за пределами рационального. Стоило ей однажды появиться в его жизни, как она стала навязчивой идеей. Она беззастенчиво дразнила его и сводила с ума. Вадим удивлялся, почему терпит её выходки. Роман с ней был безумием чистой воды. Но он был бессилен отказаться от встреч с ней. Они виделись всего два раза, а у Вадима было такое чувство, что без Клары жизнь опустеет.
— Итак выбор за тобой, — сказала она.
— Прежде нужно доиграть.
Казалось, за высокой белой дверью номера гранд-люкс время остановилось ещё в прошлом веке. Он больше походил на декорацию исторического фильма или музей, чем на жилые комнаты. Здесь всё выглядело помпезным и дышало роскошью: мебель, обитая красным бархатом, зеркала в золочёных рамах, лепнина, люстры и картина, написанная маслом. Акварель смотрелась бы здесь так же неуместно, как ситцевое платье на дипломатическом приёме. На мраморном журнальном столике поджидало шампанское в ведёрке со льдом и ваза с фруктами. А в углу, словно стыдясь своей нелепости, стоял плазменный телевизор — сиротливый пришелец из другого времени.
Как только за ними закрылась дверь, Вадим обнял её сзади и зарылся лицом в волосы, вдыхая терпкий запах французских духов.
Клавдия оробела. Свидание приобретало опасный оттенок. Она затеяла недетскую игру и уже жалела, что в неё ввязалась. Несколько глотков шампанского придали бы ей храбрости.
Она поймала своё отражение в зеркале. Испуганная девочка в чёрном. Что она здесь делает? Клавдия должна уйти и уступить место уверенной и отчаянной Кларе.
— Я хочу, чтобы ты принадлежала мне, — прошептал Вадим.
Клавдия прикрыла веки и сделала глубокий вдох. Я хозяйка положения. Я уверенная и красивая. Весь мир у моих ног. Я диктую правила. Я!!!
Она снова встретилась взглядом со своим отражением. Девушка в зеркале расправила плечи. В серых глазах появился холодный, стальной блеск. Клавдия тихонько удалилась, оставив наедине с Вадимом Клару. Она высвободилась из настойчивых объятий и игриво помотала головой:
— Тебе могут принадлежать тапочки и зубная щётка, а я предмет одушевлённый.
— Представь себе, я это заметил. Может, перестанешь меня дразнить? — улыбнулся Вадим.
Она взяла кубик льда из ведёрка и медленно провела им от своих губ по подбородку и шее и ниже до глубокого выреза блузки, а потом без всякого предупреждения закинула лёд Вадиму за ворот рубашки.
— Ай! Что ты делаешь? — рассмеялся он, пытаясь достать скользкий кубик.
— Чтобы тебя немного охладить. Спешка убивает удовольствие. У нас впереди вся ночь.
— Ты сводишь меня с ума.
— В этом ты не одинок. Ты даже не представляешь, до какой степени безумства довёл меня ты. Ради тебя я оставила лучшего парня во вселенной.
— Если он лучший, почему же ты его бросила?
— Потому что я сошла с ума. Сразу же. Как только увидела тебя.
Вадим разлил шампанское и подал бокал Кларе.
— За безумство!
Она едва пригубила пенящийся напиток. Это Клавдия искала смелости в алкоголе, а Кларе нужна была трезвая голова и холодный рассудок.
— Если бы ты знала, как нужна мне. Ты, как наркотик. Я не могу без тебя.
«Повторяешься, милый. Эту песню я уже слышала в том же исполнении. Тогда я была наивной дурочкой и верила каждому твоему слову», — Клавдия мысленно усмехнулась.
— Я постоянно думаю о тебе. Ты — моя навязчивая идея.
— А ты — яд. Медленный яд, который проник во все мои поры. И заставил забыть, как я была счастлива без тебя, — сказала она.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной.
— Если бы я не знала, что это игра, я бы поверила тебе.
— Забудь про игру. Ночь коротка.
Он подхватил её на руки и понёс в спальню.
Декорация была расставлена. Широкая кровать в стиле французских королей. Мягкие светильники. Ненавязчивая, чуть слышная музыка. Клара глянула в зеркало, чтобы убедиться, что Клавдия не вернулась. Здесь было не место для робкой девушки в белом.
Вадим опустил её на шёлковое покрывало. Прежде чем он успел её поцеловать, она приложила палец к его губам.
— Нет. Теперь ты мой.
Клара с грациозностью кошки выскользнула из его рук.
— Ничего не делай. Просто доверься мне, — велела она, расстёгивая ему рубашку.
— Опять играешь?
— В порядке исключения нет.
Она начала медленно раздевать его. Сейчас ей пригодились уроки по стрип-пластике. Вадим потянулся к пуговице на её блузке, но Клавдия остановила его.
— Рано. Расслабься.
«И доверься ведению», — додумала она.
Клавдия действовала отстранённо. Она как будто со стороны наблюдала за собой. Словно это не она, а другая девушка сняла с Вадима рубашку и провела чуткими пальцами по его плечам и груди. Она чувствовала его нарастающее желание. Рискованная игра завораживала.
Она вытащила из кармана юбки атласную ленту и стала привязывать его запястья к спинке кровати.
— Мне не нравятся пассивные игры, — запротестовал Вадим, но Клавдия приложила палец к его губам, заставляя молчать.
— Это не то, что ты думаешь. Я хочу сделать тебе сюрприз.
Она опустилась над ним и распущенными волосами повела по груди и животу, заставив трепетать каждую клеточку.
— Сколько ещё я должен терпеть? Ты доводишь меня до исступления, — сказал он.
— Ещё чуть-чуть.
Теперь, когда он был обнажён, а она полностью одета, Клавдия ощущала его уязвимость. Абсолютная власть над ним пьянила больше, чем шампанское. Словно препарированная бабочка, Вадим лежал на кровати привязанный, с раскинутыми руками.
— До чего же ты красив, — с ноткой грусти произнесла она.
Вадим был так разгорячён, что даже не уловил странной интонации.
Клавдия достала шёлковый платок и завязала Вадиму глаза.
— Прекрати. Я хочу видеть тебя.
— Будь терпелив. Ещё пять минут, и обещаю, ты проведёшь самую незабываемую ночь своей жизни.
Она коснулась губами его губ. Бесплотная тень поцелуя. Обещание, скрашивающее ожидание.
Клавдия прошла в душ, включила воду и тихо покинула номер, прикрыв за собой высокую белую дверь. Музыка, шум бегущей воды и толстый ковёр заглушили её шаги. Вадим не знал, что она ушла. А на подушке рядом с ним осталась лежать белая роза и записка: «У меня никогда не было сестры. Принцесса».
