Савва любил её — в этом была главная проблема. И ещё в том, что с ним она была счастлива. Каждый миг, проведённый с Саввой, был наполнен радостью. Почему она покинула их маленький рай?
Познание — вот в чём крылся корень бед. Как библейская Ева, она должна была оставить рай, когда в ней проснулась женщина. Чувствовать себя желанной, сходить с ума от поцелуев и прикосновений Вадима — редкие песчинки счастья в тоннах пустой породы, состоящей из ожидания, сомнений и одиноких вечеров. А может быть, любовь — это боль?
На выходных Вадим опять дежурил в больнице. Ей снова предстояло просидеть дома одной. Мама уехала готовить абитуриентов. Клавдия без цели слонялась по квартире. Прошла на кухню. Открыла холодильник. Постояв, закрыла. Посмотрела в окно.
По улице шла девчушка с мамой и несла белый воздушный шарик. Клавдия вспомнила, как после экзаменов Савва встретил её с гроздью белых шаров. Он снова оказался прав, воздушные шары были самым долговечным подарком. Пройдут годы, а она всё равно будет помнить, как они выпускали их в небо и как она была счастлива. Ей вдруг неодолимо захотелось увидеть его.
Клавдия набрала знакомый номер.
— Привет. Чем занимаешься?
— Что-то произошло? — вместо ответа спросил Савва.
— Почему ты так решил?
— Просто...
— Ты занят?
— Ну, вообще-то... Нет, конечно, нет, — сказал Савва.
— Мы могли бы встретиться.
— Как скажешь. Возле Пушкина?
Савва стоял возле памятника поэту такой родной и близкий. Сколько раз они встречались здесь! Клавдию накрыла волна нежности. Как она прожила столько дней без него?
— Савва, миленький! Не представляешь, как я соскучилась по тебе.
Савва смущённо протянул ей букетик белых подснежников.
— Это тебе. Я ошибся, когда подарил тебе жёлтые цветы. Твой цвет — белый.
Клавдия поднесла подснежники к лицу и вдохнула аромат свежести. Она с грустью подумала, что Вадим никогда не дарил ей цветы. Таких безумных и фантастических подарков, как Савва, не умел делать никто в целом свете. Ей вдруг стало горько, что всё это осталось в прошлом.
— Что-то случилось? — вновь спросил Савва.
Клавдия помотала головой.
— Нет. Всё в порядке. Просто мне, в самом деле, тебя не хватает. Ты ведь знаешь, у меня нет друзей.
— А твой парень? Почему вы не вместе?
— Он на дежурстве. И потом это совсем другое.
— Да, конечно, — кивнул Савва и, старательно изображая весёлость, сказал: — Пойдём на экскурсию? Что ты хочешь, чтобы я тебе показал?
Треугольник — самая нелепая из фигур.
Стороны не равны,
и один угол всегда острее других.
Следующей субботы Клавдия ждала с нетерпением. Впервые они с Вадимом собирались весь день провести вместе. Она нарочно встала пораньше, вымыла волосы. Она выходила из душа, когда телефонный звонок позвал её в комнату.
— Принцесса, я не могу долго говорить. Безумно хочу тебя видеть, но, боюсь, сегодня не получится. Только не сердись. Это зависит не от меня.
Клавдия стояла мокрая посреди комнаты. Вода стекала на пол. В горле застрял комок обиды. Она целую неделю ждала этого дня, но работа опять оказалась важнее. Или не работа? Почему у Вадима никогда не находится времени на выходных? Они всегда встречались по будням. Неужели, кроме него, некому дежурить?
— Принцесса, почему ты молчишь?
— Надеюсь, ты хорошо проведёшь время, — бесцветным голосом произнесла она и нажала на кнопку отбоя.
Она ожидала, что Вадим перезвонит, но телефон молчал. Прошла минута, пять, пятнадцать. Клавдия упала на диван и зарыла лицо в подушки. До неё вдруг дошёл смысл происшедшего. Что она наделала? Она только что порвала с Вадимом. А вдруг он не перезвонит? Как можно жить и не видеть его? Но разве часто они встречались? Почему ей доставались только обрывки счастья? С кем он проведёт эту субботу?
Стрелка часов тащилась по кругу. Медленная смерть ожидания. Вадим не звонил.
Это конец, подумала Клавдия. Что я наделала! Дура! Дура!.. Всё кончено. Он не любит меня. У него есть другая... Нет, он говорил, что ему нужна только я... Слова. Скольким ещё он это говорил?.. Я умру, если не увижу его...
Вадим позвонил через час.
— Прошу тебя, не бросай трубку.
Клавдия едва не задохнулась от счастья, услышав его голос. О чём он говорит? Не бросать трубку? Глупый. Сейчас никто даже силой не вырвал бы у неё мобильник. Она столько пережила и передумала за прошедший час!
Голос Вадима звучал взволнованно:
— Ты мне очень нужна. Я не представляю жизни без тебя. Хочешь, я сейчас приеду?
Клавдия молчала. Она боялась, что если произнесёт хоть слово, то сорвётся и разрыдается в трубку.
— Ты сердишься на меня? Пожалуйста, прости. Я не хочу тебя потерять.
— Зачем ты мучаешь меня? Оказывается, совсем не трудно найти для меня время.
— Если бы ты знала...
— Вот я и хочу знать.
— Я сейчас заеду за тобой. Ты права, я говорил не всё. Мы не можем видеться чаще, потому что я не свободен.
Слова обожгли Клавдию. Она инстинктивно отодвинулась от Вадима.
— Но зачем тогда тебе я? Я не хочу быть запасным вариантом.
— Нет, ты не так поняла. Просто выслушай меня.
Он замолчал. Всё было слишком зыбко. Он боялся потерять девушку в белом. Она была ему нужна.
— Что же ты? Говори, — приказала Клавдия.
— Не знаю, с чего начать. Возможно, правда тебе не понравится, — он снова сделал паузу, а потом заговорил жёстко и с горечью, вбивая каждое слово, как гвоздь.
— Ты привыкла видеть сказочного принца, подающего надежды хирурга. А знаешь, что такое жить впятером в полуторке с бабкой, впавшей в маразм, которую ни на минуту нельзя оставить без присмотра? Отец — безвольная тряпка. Когда-то занимался наукой, и его обошли с открытием. Все лавры достались сопернику, а отец по этому поводу тихо спивается, просиживая штаны за копеечную зарплату в НИИ. Мать в сорок превратилась в старуху, но, вместо того чтобы прекратить отцовские возлияния, жалеет его и оправдывает. Они ещё умудрились родить мне братца. Раньше, когда бабка была в здравом уме, это ещё можно было как-то терпеть, но сейчас... Ненавижу эту жизнь!
Вадим смолк. Он сидел, отстранённо глядя в окно, как будто ему было трудно смотреть Клавдии в глаза.
Клавдию потрясло его признание. Изнанка была не похожа на красивый фасад. У неё не укладывалось в голове, как блистательный Вадим может жить в таком аду.
