Что-то встревожило, нет, удивило, чего-то недоставало, он
растерянно посмотрел по сторонам, подвигал руками, напряг и распустил мышцы.
Что-то изменилось, очень изменилось, он наконец догадался запустить руку за
спину и пощупать между лопатками. Пальцы скользнули по ровной гладкой коже, вот
как будто легкий шрам, даже не шрам, а одно напоминание…
Не веря себе, он повернулся спиной к зеркалу. Спина, широкая
и вздутая буграми мышц, снова девственно чистая, здоровая! Нет, не совсем так,
это он просто ошалел, все-таки осталось небольшое пятно, совсем крохотное,
можно закрыть листком смородины, ерунда, можно не обращать внимания.
Он оглянулся на Итанию. Она спокойно встретила его взгляд,
щеки слегка порозовели, дыхание ровное, спокойное.
– Итания, – прошептал он. В глазах защипало, мир
помутился, по щекам покатились горячие слезы. – Итания… Неужели ты
простила меня… после всего, что я с тобой сделал?
Резко подал плечи назад, при этом движении всегда острая
боль пронзала позвоночник, сейчас же он просто ощутил сильные здоровые мышцы.
Тело ликовало, за эти полгода настолько привык к ране, что внезапное избавление
ошеломило, каждая жилка ликует и трепыхается, как выпрыгивающая от избытка сил
молодая рыба из тихого озера.
– Итания, – повторил он, – Итания… Что ты
делаешь со мной?
И что я делаю с тобой, добавил он непроизвольно. Он упал
перед ней на колени, опустил голову. Как в чудесных грезах, ощутил ее легкие
нежные пальцы на затылке. Она медленно перебирала густые волосы, пропускала
между пальцев, трогала его за уши.
В ее голосе прозвучали тоска и горечь:
– А что я делаю с собой?.. Что я вообще делаю?
Глава 13
Поздно вечером, отпустив служанок, она в растерянности
пометалась по роскошным покоям, чересчур огромным, чтобы в них жить, подбежала
к окну, но отсюда виден только сад, все такой же роскошный, цветущий, от
запахов кружится голова. Это вокруг города во время осады порубили все сады, а
здесь все нетронуто.
Пойти в покои отца, что ли, мелькнула мысль. Пошла к двери,
но только протянула руку, как услышала по ту сторону тихий смешок, кто-то
взвизгнул, и следом прозвучал игривый голосок одной из ее служанок:
– Ах, артанин, вы затронули мою куявскую честь! Ну,
потрогайте еще…
И густой басок явно молодого воина, что изо всех сил
старается выглядеть большим и солидным:
– Ах, красотка, ты такая отважная! Погоди, хочешь, я
тебе вот это колечко подарю?
– Артанин, лучшее украшение для девушки –
скромность и прозрачное платьице… А что за колечко? С камушком? Золотое?.. О,
как раз на мой палец… Жаль, что второй палец теперь совсем такой бедненький
рядом с этим, толстым, важным и таким красивым…
– Ух ты! Ладно, поищу в седле. У меня есть такие, как
раз и на другие пальцы. Завтра поищу, сегодня не смогу отлучиться. Да и
растянем удовольствие…
– Удовольствие нельзя сильно растягивать. Оторвешь.
Послышался приглушенный смех, тихонько захихикала служанка.
Итания задержала дыхание, против воли прислушиваясь. Жизнь во дворце входит в
свою колею, а служанкам все равно, кому прислуживать, кому подавать на стол, за
кем убирать. Артане даже проще, не капризные, не мелочные и не мстительные, это
заметно даже ей.
– А завтра придешь? А то я что-то сомневаюсь в куявских
женщинах…
– В женщинах не надо сомневаться! Сомневаться надо до и
после… ха-ха!..
Артанин не понимал куявских шуток, уныло бубнил одно и то
же:
– Потому и сомневаемся, что ты такая красотка…
– Мне мама говорила, не родись красивой, а родись
мужчиной!
– Зачем тебе? С мужчинами воюем, с женщинами… ох, с
женщинами… Мы ведь уже друзья, верно?
Служанка ответила почти серьезно:
– А куда денусь? С волками жить – по-волчьи выть,
с лошадьми жить – по-лошиному ржать, а с артанами…
– Ну-ну, говори!
– Не скажу, – донесся голосок, снова ставший
игривым, – но показать могу… Нет, не сейчас! Пусти, ну пусти же… Ладно,
когда все заснут, жди. Правда, приду. Ты такой красивый, сильный и умный, как
твой конь – он мне сразу понравился!
Послышался цокот легких башмачков, все стихло. Все
налаживается, мелькнула мысль, и стало страшно, как может наладиться после
того, что произошло с миром, страной, Куябой, всеми-всеми?
* * *
По дворцу словно пронесся чистый освежающий ветер. Правда,
ветер в самом деле теперь проникал в помещения, Придон велел снять ставни, а
плотные занавеси вообще содрали со стен и выбросили. Деревья, что закрывали
тенью окна нижних этажей, артане срубили, теперь яркое солнце смотрит в окна,
лучи нагревают пол, выжигают сырость и плесень.
Слуги, приободрившись, что их не убивают и не подвергают
пыткам, усердно мыли, чистили, меняли попорченную мебель и вообще приводили
дворец в порядок. Артане, хоть и полные хозяева, не требовали, чтобы при их
появлении падали на колени, обращались к слугам так же, как и друг к другу, что
челяди льстило, и вскоре, как Итания заметила с горечью, новым хозяевам начали
служить так же преданно, как и старым. А служанки и те знатные женщины, которые
не успели бежать, вскоре уже хихикали с завоевателями, видя в них только
здоровых сильных мужчин.
В Куябу продолжали прибывать знатные беры и беричи, спешили
принести присягу на верность новому правителю Куявии. Сразу же выпрашивали
земли, деревни, а то и целые вотчины, клялись блюсти интересы артан, вовремя
взимать подати с черного люда.
Вяземайт ворчал, он таким не верил, с другой стороны –
лучше правителями земель оставить куявов, пусть ненависть простого люда будет
направлена на них, артане как бы в сторонке. Хорошо бы и храмы куявских богов
разломать в щебень, но уж больно красивы, артанам вовек такие не выстроить. А
вот перестроить под артанские капища или хотя бы жертвенники…
Аснерд высказывал недовольство, что Придон во дворце
куявского властелина велел оставить все как было. И всех людей, которых не
зарезали сразу. Таких оказалось много, они попрятались сразу же, едва артане
ворвались в город, а выползали на второй-третий день, если их не вытаскивали
раньше. И вот теперь весь дворец наполнен этими шныряющими тенями, робкими и
угодливыми, застывающими при виде любого артанина, суетливо кланяющимися,
кланяющимися…
Очень не нравилось ему такое, куда годится, если на каждого
артанина во дворце по десять куявов? И хотя они все трусы, к тому же –
челядь, но все-таки бывает тревожно от их присутствия. Даже трус может набраться
храбрости и вонзить нож в спину.
Сам он проводил больше времени на площадке во внутреннем
дворе. Из Артании прибыл большой отряд молодых воинов, сильных и отважных, но
совершенно не обученных войне с куявами, и Аснерд терпеливо объяснял
особенности войны с этими трусами, что прячутся либо за доспехи, либо за спины
магов.
