— Тащите мегафон. И как можно быстрее! Арсений кинулся к себе в кабинет. Выбежав из него с мегафоном, он гаркнул:
— Стоять! Смирно!
Бой прекратился, но не совсем. Моя Длина, ничего не видя и не слыша, продолжала увлеченно лупить по мягкому месту Дуську Смирнову. В качестве оружия Школьникова пользовалась той самой бутичной туфлей за триста долларов.
— Школьникова! — возопил Андрей Станиславович.
— Ой! — спохватилась та. И, нанеся Дусе последний удар, с кокетливым видом добавила: — Увлеклась.
— Больше, пожалуйста, так не увлекайся, — свирепо напутствовал ее учитель. — Быстро в класс. Мы уже и так потеряли десять минут от урока.
Десятый «Б», прихрамывая и потирая ушибленные места, нехотя потянулся на историю.
— Что вы мне устраиваете? — грозно осведомился Андрей Станиславович. — Вторая драка за последний месяц. Раньше был класс как класс. А теперь… Что с вами творится? Кто-нибудь может мне объяснить? Больше так продолжаться не может.
Класс угрюмо молчал.
— Кто начал драку? — спросил Андрей Станиславович.
Олег встретился взглядом с Вадиком. Тот явно бросал ему вызов.
— Я начал! — поторопился взять на себя вину Олег.
— Ты? — у Андрея Станиславовича от изумления даже очки съехал и на кончик носа.
— И я! — не собирался оставаться в стороне Марат Ахметов.
— И я! И я!..
Вскоре на ноги поднялись все, сохранившиеся от бывшего содружества «В».
— Так, — кивнул Андрей Станиславович. — Кажется, мне все ясно. Садитесь.
— Объективность на грани фантастики! — вдруг театрально воскликнул Вадик. — Своих покрываете! А если бы это был кто-нибудь другой, наверняка бы уже потащили к директору.
Класс замер. Даже бывшие «бешники» предпочитали помалкивать.
У Андрея Станиславовича по лицу заходили желваки. И он сухо ответил:
— К директору мы отправимся на перемене. А сейчас тому, кто не помнит, напоминаю: у нас урок истории. Доставайте конспекты. Я начинаю диктовать новую тему.
Олег пытался справиться с разбитыми очками. В драке пострадали одна дужка и одно стекло. Однако Олег все равно был доволен. Богданов понес куда более значительный урон. Под обоими глазами у него красовалась по здоровенному фингалу. Один из них поставил Олег. А другой — Ахметов. Таня усиленно делала вид, что не видит Олега. Однако тот не сомневался, что после уроков отношения у них снова наладятся.
Тут Олег вспомнил, что у него в рюкзаке лежат запасные очки. «Удачный сегодня день, — отметил про себя он. — И Богданову наконец морду набил. И очки запасные есть. Если бы еще Алик нашелся…»
— Ты чего там мечтаешь? — отвлек его от размышлений Андрей Станиславович.
— Я конспект достаю, — вытащил вместе с очками толстую тетрадь Олег.
— А тебе, Богданов, особенное приглашение нужно? — перевел взгляд учитель на Вадика. — Что у тебя случилось?
Весь класс немедленно повернулся к парте Богданова. Тот возился со своей сумкой. Андрей Станиславович подошел ближе.
— В чем дело, Богданов?
— Ни в чем, — выдавил из себя Вадик.
— Дай-ка мне сумку, — потребовал классный руководитель.
Остальные ребята в недоумении переглянулись. Они не понимали, что происходит.
— Тебе что сказано, дай сюда сумку! — повысил голос учитель.
Вадик исполнил приказ. Взяв сумку, Андрей Станиславович заглянул внутрь. Затем, к полному недоумению класса, резко перевернул ее вверх тормашками. Оттуда выпали только линейка и карандаш.
— Вот это склеилось! — хихикнул вдруг Вовка Бочкарев.
Богданов наградил его убийственным взглядом. Вовка поежился.
— Так-так, Богданов, — смотрел Андрей Станиславович в упор на Вадика. — Это твой клей или кто-нибудь тебе в портфель налил?
Богданов, выпятив подбородок и плотно сжав губы, с ненавистью взирал на учителя.
— Что молчишь? — холодно произнес Андрей Станиславович.
— А что бы вам хотелось услышать? — срывающимся от ярости голосом спросил Богданов.
— Честный ответ, — был краток классный руководитель.
Богданов перевел взгляд на Олега. Затем медленно заскользил глазами по классу. И вдруг, резко вздернув голову, сказал:
— Это мой клей. Довольны?
— Пошли к директору, — ответил Андрей Станиславович.
— А как же урок истории? — с откровенной издевкой произнес Вадик. — Вы же собирались диктовать новую тему.
Приунывшие было бывшие «бешники» засмеялись.
— Что ж, Богданов, пожалуй, ты прав, — бесстрастно проговорил классный руководитель. — К директору мы с тобой отправимся на перемене. Записывайте тему. Только пусть кто-нибудь одолжит Богданову листок бумаги и ручку. Оттуда, — указал Андрей Станиславович на склеившуюся сумку, — уже ничего не достать.
— Вадик! — немедленно кинулась к его парте Дуська Смирнова. — Возьми тетрадь! У меня есть лишняя.
Пока для Богданова искали ручку, Пашков спросил у Олега:
— Ты что-нибудь понимаешь?
— Кажется, да, — усмехнулся тот. — Когда я врезал ему по сумке, мне показалось, там что-то хрустнуло. Но о такой удаче я даже мечтать не мог.
— Неужели этот дурак продолжал носить клей с собой? — изумился Лешка.
— Видимо, зачем-то он был ему еще нужен, — ответил Олег. — Может, тебе подкинуть хотел.
— Или еще кого-нибудь приклеить, — продолжал Лешка.
— Плевали мы на него, — отмахнулся Олег. — Главное что твоих предков теперь не вызовут.
Едва началась перемена, Андрей Станиславович увел Богданова к директору. Бурное содружество «В» торжествовало победу. Вадик до конца этого учебного дня в класс так и не вернулся. Зато на исходе четвертого урока появился Арсений Владимирович.
— Пашков! К директору! — по-военному четко скомандовал он.
По классу пронесся возмущенный ропот. На Лешкином лице воцарилось горестное выражение.
— Вот вам и справедливость! — растерянно произнес он.
— Держись, Ребенок! — вскочила с места Моя Длина. — Мы с тобой!
Настроение у Пашкова значительно улучшилось, но все равно ему было обидно. «Выходит, подлец Богданов опять выкрутился?» — подумал Пашков. А вслух произнес:
— Арсений Владимирович, зачем к директору?
— Там и узнаешь, — подтолкнул его к двери Арсений.
Они ушли. Однако не успел еще звонок возвестить о предпоследней перемене, как Лешка вернулся обратно.
— Победа! — возвестил он с порога. — Миша извинился! И Арсений тоже!
