— Так я этого и не нашел, — пожаловался Марат.
— А вот и он, — радостно сообщила Моя Длина.
Вадик Богданов и впрямь приближался к школе вместе с Дусей Смирновой и несколькими «бэшниками».
— Ну все, — радостно улыбнулся Ахметов. — Мы сейчас с вами, ребята, пойдем на праздник города. А этот может заказывать себе гроб с похоронным оркестром.
— Не вздумай сейчас, — предостерег его Темыч. — Всю репутацию себе испортишь.
— Пожалуй, он прав, — поддержал Олег.
— Ну, если только ради этой,,, репутации, — неохотно согласился Ахметов.
— Глядите, Андрюша идет, — с придыханием проговорила Моя Длина. — Андрей Станис…
Тут слова у нее словно застряли в горле. Она только сейчас заметила, что любимый учитель был не один. Рядом с ним шла математичка Светлана.
— Эх! — махнула в сердцах рукою Моя Длина и демонстративно отвернулась. — Видали? — отозвала она в сторону Катю и Таню. — А я специально вчера за этой новой курткой с матерью потащилась в магазин, — жарко зашептала она на ухо Кате. — Еле до восьми успели. Мать ради меня даже на красный свет два раза проехала. И кучу денег мне отстегнула. Курточка-то, — продемонстрировала она подругам кожаный шедевр сиреневого цвета, — последняя прижизненная модель покойного Версаче. И сарафан, между прочим, тоже, — переключила она внимание девочек на еще один шедевр из тончайшего шевро такого же цвета, как куртка.
На взгляд Кати и Тани, костюмчик сам по себе был вполне ничего. Однако Моей Длине требовался куда больший размер. Тем не менее обе воскликнули:
— Очень красиво.
— И совершенно зря, — с трагическим видом заявила Школьникова. — Что ему красота!
Тут к ним подошел Пашков,
— Машка-а! — широко улыбнулся он. — Видала, как Светлана сегодня шикарно прикинулась?
Школьникова от такой наглости сперва онемела. Затем лицо ее исказилось от ярости.
— Уйди с глаз моих долой, ребенок!
— Почему это? — оторопел Лешка.
— По кочану, — огрызнулась Моя Длина и, не обращая больше внимания на Пашкова, зашептала на ухо Тане: — Ну хоть ты скажи, что мне еще предпринять?
— Смириться, — тихим голосом отозвалась Таня.
В это время Андрей Станиславович громко сказал:
— Предлагаю сперва поехать на Манежную площадь. А оттуда пройдем на Тверскую. Там будет карнавальное шествие.
— Нормально! — выкрикнули ребята. Класс тронулся в путь. Они уже подходили к метро «Сухаревская», когда увидали возле стеклянной торговой галереи огромную толпу.
— Наверное, что-то случилось, — всегда подозревал худшее Темыч.
— Сейчас проверим! — ввинтился штопором в гущу народа Женька.
— Васильев! Куда ты? — попыталась остановить его Светлана Сергеевна.
Но Женьки уже не было.
— Ничего. Подождем, — сказал Андрей Станиславович. — Куда нам спешить.
Из-за плотного скопления людей доносился надсадный женский голос:
Москва! Ты лучшая столица, И вечно юна, как девица!
— Боже мой! Ну и вирши! — воскликнул Андрей Станиславович.
— Простенько и со вкусом, — фыркнула Катя.
Тут появился Женька.
— Там читают стихи! — радостно объявил он. — Большая толстая тет… — он осекся. Потом добавил: — Женщина.
— Так все-таки тетка или женщина? — громко расхохотался Марат Ахметов.
— Это с какой стороны посмотреть, — откликнулся долговязый мальчик-Женщина, дорывав вирши о столице, вдруг громче прежнего закричала:
— А теперь детский ансамбль внешкольного творчества исполнит народный танец «Малина».
— По заказу местных преступных авторитетов! — громко добавил Темыч.
Класс грохнул. И чуть было за это не поплатился. Несколько родительниц, чьи чада выступали в ансамбле внешкольного творчества, возмущенно зашикали.
— Хулиганы! — крикнула одна из женщин.
— Для таких, как они, ничего святого не существует, — подхватила вторая.
— Стыдно, уже ведь большие! — кипела третья.
— А этот вот длинный хулиган, — указал на Женьку какой-то дедушка, — мне все ноги сейчас отдавил.
— Такие и убить могут! — хором подхватили несколько разъяренных родительниц.
На этом Андрей Станиславович почел за лучшее завершить знакомство своего класса с деятельностью ансамбля внешкольного творчества.
— А ну, быстро в метро, — пряча улыбку, распорядился он.
Ребята ринулись вниз по лестнице.
— Ну ты, Темыч, даешь, — хлопнул его по спине Марат.
Тема, не удержавшись на ногах, спикировал на широкую спину Моей Длины. Та покачнулась. Впереди шел Андрей Станиславович. Голова у Школьниковой сработала быстрее и четче любого компьютера. В сотую долю секунды оценив выгоду ситуации, Моя Длина обхватила любимого учителя сзади за шею.
Простой смертный наверняка бы от такого захвата задохнулся. Но Андрея Станиславовича спасло от гибели десантное прошлое. Мигом вывернувшись из объятий Моей Длины, он схватил ее за плечи и несколько раз легонько встряхнул.
— Школьников а! Что ты себе позволяешь?
— Ах, Андрей Станиславович, я так испугалась!
С этими словами Моя Длина вновь обхватила любимого учителя за шею, но теперь уже спереди.
— Школьникова! — не выдержала Светлана Сергеевна. — Веди себя прилично. *
— Разве я виновата? — не отпуская учителя, плаксиво отозвалась Моя Длина. — Этот ужасный Мартынов меня так толкнул…
Кажется, она еще что-то к этому добавила, но голос ее потонул в дружном хохоте десятого «Б*.
— Мартынов! Ужасный! — рыдал от смеха Марат Ахметов. — Да он против Школьнико-вой все равно что я против памятника Юрию Долгорукому!
Мою Длину захлестнула волна праведного гнева. Оставив, наконец, в покое Андрея Станиславовича, она с такой резвостью атаковала здоровяка Ахметова, что тот не успел отскочить и, подсеченный Машкой, кубарем покатился вниз по лестнице.
— Школьникова, перестань! Ахметов, остановись! — закричал Андрей Станиславович.
Моя Длина мигом Свернула военные действия. Но Марат не остановился. По той простой причине, что сделать этого был уже не в силах. Сгруппировавшись, чтобы не получить увечий, он продолжал «свободный полет» к дверям метро.
Там он был радостно подхвачен одним из многочисленных милиционеров, которых в День
города нагнали в столицу какое-то неимоверное количество.
— Спасибо, — поблагодарил милиционера Марат.
— Почему хулиганишь в общественном транспорте? — хмуро осведомился тот. — Документы.
