— Учебная? Учебная говорите? — дошло, наконец, до Пашкова, — Заранее нужно было предупреждать. Это что же? Выходит, я жизнью зря рисковал? — с ненавистью уставился он на завхоза.
Олег, Таня и Катя, мигом оценив ситуацию, оттащили Пашкова в сторону.
— Ты бы еще о своем подвиге на весь мир сообщил, — прошипела Катя.
— Хочешь, чтобы у Андрея из-за тебя неприятности были? — подхватил Олег.
— Да я ничего, — смущенно заулыбался Пашков.
— Совсем-совсем ничего, — тихо проговорила Таня. — Только махонькую такую лесенку разломал.
Она поглядела на несколько железных ступенек, которые только чудом не отправили на тот свет похоронного бизнесмена.
— Я же не виноват, что так плохо держалось, — ухмыльнулся Лешка. — В другой раз буду сперва проверять. Но все равно я эвакуацию четко провел, — был он доволен своими расчетами.
— Четкость, Лешка, твоя вторая натура, — фыркнула Катя.
— А чего это наш бизнесмен на земле валяется? — только сейчас заметил кожаного завхоз.
— Выступил не по делу, — отвечал спокойно Андрей Станиславович. — Теперь отдыхает.
— Понятно, — кивнул Арсений Владимирович.
— Говори! Кто тебя послал? — очнулся как раз в этот момент похоронный предприниматель.
Он хищно потянул руки к Андрею Станиславовичу.
— Меня никто, — сбросил его ладони со своих плеч учитель. — А вот я вас пошлю далеко, если вы тут же не уберетесь.
Бритый в кожанке глянул на Андрея и поплелся прочь. В общем-то, он уже много раз имел дело с различными конкурентами. «На цветах» работают парни жесткие. Но чтобы такой наезд… Вчера предупредили. Сегодня этот малолетка с пухлой девицей. Потом каратист… Бритоголовый потер ушибленный подбородок. Он попытался собраться с мыслями и, наконец, пришел к выводу, что конкурент придумал какую-то чрезвычайно хитрую комбинацию, благодаря которой киллер как бы сливается с толпой учеников или учителей этой проклятой школы. А значит, нужно скорее отсюда смываться. Входя в помещение бывшей котельной, бритоголовый молодой человек уже принял решение. Завтра же он переберется с товаром в другой район города. Главное, чтобы поблизости не было ни учителей, ни школьников, ни пожарных лестниц, которые можно, словно невзначай, уронить человеку на голову.
— Куда ж Петрович-то наш подевался? — продолжал с удивлением озираться по сторонам завхоз.
Олег, Катя и Таня тоже заволновались. В группу директора входили Темыч и Женька.
— А как они шли-то? — передалось беспокойство Андрею Станиславовичу.
— Обыкновенно как, — хмыкнул завхоз. — По плану. Через подвал. Вон там вот выход, — указал он на дальний угол двора.
— Там же какие-то ящики! — кинулся первым вперед Андрей Станиславович.
Остальные побежали за ним. На месте выхода из подвала были сложены штабелями тяжелые ящики, которые привезли похоронному бизнесмену.
— Как заблокировано-то, а? — покачал головой завхоз. — Теперь тут и не выбраться. Видать, Петрович своих обратно в школу повел… И когда наложить успели? Ведь утром лично все проверял…
Завхоз оказался прав если только наполовину. Благополучно спустив свою группу по черной лестнице на первый этаж, Михаил Петрович отворил дверь подвала. Вообще-то она обычно запиралась на навесной замок, но, готовясь к учебной эвакуации, завхоз предусмотрительно его снял.
— Спускаемся по одному, — ровным голосом распорядился Михаил Петрович. — Опасности никакой. Все идет по плану. Во избежание столкновений соблюдайте дистанцию.
Группа организованно спустилась. Подземный коридор, ведущий в угол двора, освещало несколько лампочек. Освещение было сюда недавно проведено под руководством Арсения Владимировича.
«Хорошо организовали, — с удовольствием наблюдал за ходом эвакуации директор. — Вон как ребята спокойно себя ведут. А ведь им неизвестно, что тревога учебная».
Темыч придерживался несколько другого мнения. Забыв о дистанции в пять шагов, он вплотную приблизился к Женьке и недовольно проговорил:
— Какого черта в подвал лезть, если здание рушится. Завалит все входы-выходы, тут нам и хана. Будем заживо погребенными.
— Да хватит тебе, — отмахнулся Женька.
— Чует мое сердце… — продолжил было Темыч.
Однако директор, заметив непорядок в войсках, строго сказал:
— Мартынов! Не нарушай построения.
— Как бы чего другое его не нарушило, — тихо пробормотал Темыч и поплелся вперед.
Коридор кончился. Ступеньки широкой надежной лестницы вели вверх.
— Стоп! — раздался бодрый голос Михаила Петровича.
Колонна послушно остановилась. Директор первым взбежал по лестнице и отпер ключом люк.
— Ну, вот и все, — толкнул он вверх двер-Цу. — Что такое? — удивился, что дверца не подается, директор.
Удвоив усилия, он повторил попытку. Безрезультатно. Дверцу заклинило намертво.
— Помогите-ка кто-нибудь, — растерянно обернулся директор к школьникам.
И тут погас свет.
— Прямо на дверцу и рухнуло. Чуяло мое сердце, — прошелестел по подвалу трагический шепот Темыча.
Сказано это было едва слышно. Однако достигло ушей каждого. Началась паника. Девятый «В», с истошными воплями налетая друг на друга, падая, поднимаясь, царапаясь о шершавые стены, кинулся обратно.
— Стойте! Стойте! — пытался их успокоить директор. Но голос его тонул среди диких криков.
Впрочем и директора уже точил червь сомнения. Неужели он, Михаил Петрович, и впрямь накликал беду? Ведь дверцу они с завхозом проверяли. Она как по маслу ходила. Что же произошло?.. Натыкаясь в темноте на какие-то выступы и попадающихся под ноги учеников, Михаил Петрович тоже стал пробираться к выходу. «Ерунда, — успокаивал он себя. — Просто тот выход заело. Сейчас выйдем». Он хотел крикнуть что-нибудь ободряющее ребятам, но в это время с другой стороны подвала послышались трагические вопли:
— И тут завалило!
У директора внутри екнуло. Не веря своим ушам, он протиснулся к двери, ведущей в школу, и начал изо всех сил толкать ее. Она даже не шелохнулась.
— Подождите-ка, подождите, — предпринимал все новые попытки директор. Однако надежда его уже покидала.
— Сейчас, Михаил Петрович, сейчас, — зачем-то зажег спичку Мишка Сидоров.
— Спятил? — ударил его по руке директор. — Тут стройматериала разного столько сложено! Не хватает еще сгореть, прежде чем нас отроют.
— Или в дыму задохнуться, — стало еще страшнее Темычу.
— Может, еще спасемся, — хлопнул его по плечу Женька. Но даже и у него заряд оптимизма уже улетучивался.
— Есть кто живой? — глухо послышалось с того конца коридора.
