Северная цепь Наньшаня представляет довольно плоские горы, безлесные и безводные. Затем дорога повернула почти на юг, и шесть дней мы пересекали эти горы. Наньшань состоит из ряда отдельных горных хребтов, но ни один из них не имеет общего названия на всем протяжении. Местное население – китайцы, монголы, тангуты – дают названия только некоторым частям каждого хребта или отдельным вершинам. Китайцы называют также всю систему «Наньшань», т. е. «южные горы». Поэтому европейским путешественникам приходилось давать названия каждому хребту в отдельности. Северную цепь я назвал хребтом Рихтгофена в честь известного геолога, исследовавшего бо́льшую часть Китая, автора прекрасного сочинения «China».
Эта восточная часть Наньшаня не живописна: плоские горы с пологими склонами, покрытыми лёссом и поросшими травой и мелкими кустами, – они даже не образуют определенные цепи, а расплываются в широкие группы и короткие гряды; только в одном месте, к западу от дороги, остался высокий, но короткий кряж Шичоцзэшань, поднятый на 1500 м над дорогой и состоящий из двух цепей, на которых еще лежал снег. Селения встречались редко – на небольших ручьях и ключах, из которых орошались участки полей (но чаще добывали воду из колодцев). Между горами местность представляла широкие котловины и холмы. Ближе к г. Ланьчжоу населенность увеличилась, и было видно много пашен, уже засеянных, но еще без всходов. Я обратил внимание на то, что лёссовая почва их довольно густо усеяна галькой и мелкими валунами и усеяна нарочно; земледельцы добывают их шурфами, глубиной 4–8 м, из слоя галечника, подстилающего лёсс. Как я узнал в Ланьчжоу, это оригинальная мера против засухи, от которой часто страдает этот край: галька предохраняет почву от быстрого высыхания, а также от развевания ветрами. Китайцы полагают, что только известные породы камней обладают этим свойством, и поэтому сортируют добываемую гальку; кроме того, они считают, что камни со временем теряют это свойство и гальку нужно заменять свежей. Англичанин Рокгилль, прошедший по этой же дороге, также заметил этот своеобразный обычай и отметил, что камнем усыпают главным образом поля, засеянные маком для получения опиума, что камни сохраняют в почве сырость и предохраняют ее от развевания (до всхода растений) и что их нужно менять каждый год.
Последний переход был наиболее интересен: вблизи Желтой реки начались глубокие овраги – на их склонах из-под лёсса выступали красные песчаники, глины и конгломераты, образуя различные утесы в виде стен и башен. Затем мы спустились в долину Желтой реки против г. Ланьчжоу и перешли реку по мосту, единственному в то время в Северном Китае и считавшемуся чудом техники. Это «чудо» состояло из ряда лодок (понтонов), не укрепленных на якорях, а соединенных друг с другом толстыми канатами и цепями, привязанными к столбам на берегах. Поэтому мост силой течения был изогнут в виде дуги, и помост, лежавший на канатах, не мог быть закреплен, а состоял из настила жердей и тонких бревен, которые раздвигались и плясали под ногами животных. Ширина реки была около 200 м; вода – мутная буро-желтая.
Миновав мост, мы обогнули стены города с запада и юга и остановились в бельгийской миссии, расположенной в восточной части южного предместья.
Ланьчжоу – столица провинции Ганьсу – большой и оживленный город, расположенный на правом берегу Желтой реки, на абсолютной высоте около 1550 м, т. е. на высоте Монгольского плато над Калганом. Широкая долина с юга ограничена крутыми обрывами предгорий хр. Гуаньшань, покрытых лёссом и достигающих 400–500 м над долиной, которые были хорошо видны с плоской крыши миссии. На нижней части склона, где из-под лёсса выступают третичные красные песчаники и конгломераты, расположены буддийские кумирни и отдельные домики, а у подножия – целые селения.
Большое затруднение возникло при получении денег, переведенных из русского посольства в Пекине в Ланьчжоу на дальнейшие расходы по путешествию. Деньги были переведены вскоре после моего отъезда из Пекина, но в ямыне китайского генерал-губернатора Ганьсу отрицали получение их.
Вся процедура справок по разным ямыням города, где можно было предполагать распоряжение из Пекина, отправка телеграммы в посольство и получение денег заняли 10 дней.
Второе затруднение состояло в приискании нового посредника для дальнейшего пути. В Ланьчжоу происходил насильственный наем перевозочных средств для доставки военных припасов и принадлежностей телеграфа в Кульджу, на западной границе Китая. Деньги, ассигнованные правительством на оплату транспорта, по обычаю сильно растаяли в карманах мандаринов, пока дошли до Ланьчжоу. Поэтому возчиков заставляли везти казенный груз за самую ничтожную плату, еле достаточную для прокорма животных и людей. На всех постоялых дворах полицейские караулили прибывавшие караваны и повозки и препровождали их в ямынь. Слух об этом, конечно, разошелся по окрестностям, и караваны сгружали кладь в ближайших деревнях и прятались до окончания этой напасти. Поэтому для меня удалось найти возчиков с достаточным количеством мулов с трудом и за дорогую цену и ходатайствовать еще в ямыне, чтобы не захватили нанятых животных, когда они прибудут в город. Эти хлопоты заняли еще пять дней, так как ранее получения денег я не мог начинать переговоры и назначать день отъезда.
Из-за этих хлопот не удалось сделать более далекие экскурсии, и только один раз мы с миссионером прогулялись к кумирням нижней части правого склона долины, где я осмотрел выходы красных песчаников и конгломератов, интересные тем, что из них в разных местах вытекают источники, вода которых вертит колеса небольших мельниц, а затем идет на орошение полей многочисленных селений на дне долины. Для водоснабжения города на берегу Желтой реки поставлено огромное колесо, к ободу которого прикреплены кувшины: колесо вертит сила течения, а вода из кувшинов сливается по желобу в канал, по которому она течет за городскую стену в бассейны, где отстаивается. Но так как колесо поставлено на определенном уровне, то при мелководье оно уже не может черпать воду, и тогда нанимают людей, которые черпают воду ведрами в реке и льют ее в желоб. Это своеобразное водоснабжение большого города возможно только в Китае, где труд человека ценится очень низко.
Глава седьмая. По оазисам провинции Ганьсу
Отъезд из Ланьчжоу. Живописные холмы. Китайское войско. Соляной промысел. Долина реки Чагрын-Гол. Перевал через Наньшань. Город Ланьчжоу. Резиденция Сисянь. Неудачный колодец. Китайские углекопы и их заработок. Пояс оазисов. Миссия Сюдьячуань. Еще углекопы. Пища бедного китайца. Город Ганьчжоу. Дорога в Сучжоу. Первый европеец в городе Чжэнфань. Пыльная буря. Окраина пустыни.
Наконец мои сборы в Ланьчжоу кончились. Теперь мне предстоял путь по западной части Ганьсу, сначала через горные цепи Наньшаня, а затем по культурной полосе, вдоль северного подножия этой горной системы до г. Сучжоу, откуда я собирался начать исследование Наньшаня. Этот же путь с некоторыми изменениями я вторично проделал весной следующего года и, во избежание повторений, соединяю наблюдения обоих лет в одной главе.
