— Климат меняется — факт, — отвечал Саймон, проникаясь дружелюбием к собеседнику. — Это обусловлено различными процессами, в их числе — цивилизационный. Но мы обнаруживаем и разогревание верхних слоев Земли. Пепел от извержения вулканов и лесных пожаров оседает на снегах Арктики, понижая его отражательную способность; на фоне усиления активности Солнца изменилась циркуляция арктических воздушных масс, весьма способствуя ускорению выноса льда из арктических в теплые моря. Да, человек в большинстве своем творит нечто противоположное божественному замыслу. Однако, мой юный друг, не комариный ли это укус по отношению к бегемоту?
Но Кевин, худощавый антиглобалист, с косичкой, с бородкой Че Гевары, ни в какую не соглашался с доктором Боксолом. На его майке голубела надпись «350.org», а это означало, что он из непримиримой общественной организации, которая борется за уменьшение С02 в атмосфере Земли и борется бескомпромиссно!
— Мегакорпорации подкупили ученых, правительства многих стран пляшут под их дудку, все замалчивается — и только для того, чтобы заполучить как можно больше денег. Мир меняется быстрее, чем они думают! Нас уже миллионы, и мы заставим политиков взяться за работу! 350 частиц С02 на миллион в нашей атмосфере — предел, а уже 390! Вместо интеллектуального, а главное, духовного вожатого на Земле, человек становится компонентом природной среды, которого надо освобождать от избыточного потребления. И для этого уже требуется медицинское вмешательство!!! Неконтролируемое увеличение потребления уничтожает целые государства и народы, мир катится к экологической и духовной катастрофе. Мы, поколение, живущее в гармонии с планетой, уже кричим вам с крыш: общество должно кардинально измениться. А власти на уступки не пойдут! — Кевин погрозил кулаком куда-то вверх — мне показалось, в сторону капитанской рубки, — тихо сел и задумался.
— Климат на Земле менялся и будет меняться, — проговорил Саймон. — На это чутко реагирует ледяное облачение Земли. Но задержать изменение климата усилием воли… — Саймон развел руками. — Впрочем, поэтому мы здесь, чтобы как следует взвесить «за» и «против» — зрело и обдуманно!
— Все, что меняется вокруг, есть лишь один, но многоликий Бог… — внезапно продекламировал Ник Дрейк. — И это не проблема, которую можно разрешить, — сказал он своим мягким и теплым тембром, — но загадка, которую каждому из нас придется прожить.
— А если человечество у вас на глазах катится в бездну? — ребром поставил вопрос Кевин.
— Ему никто не станет мешать, — спокойно ответил Ник. — Я слышал, ученик пришел к своему Учителю и давай жаловаться на жизнь, а в результате объявил, что близок к суициду. «Убей себя, — согласился мастер. — Но будь внимателен во Втором Бардо…»
Все даже опешили немного, настолько обезоруживающе Ник принял участие в полемике.
А Дэвид Баклэнд, как истинный предводитель, будучи знатоком человеческих душ, заключил:
— Огромная благодарность доктору Боксолу за интереснейшую лекцию. Надеюсь, все поняли его речь, даже русские. Завтра мы будем слушать Кевина, пусть он нам расскажет про свою деятельность: как искусство может совершить переворот в умах граждан этого мира.
…И приснился мне ночью морж, старый, морщинистый, седоусый, он пошлепал меня по щеке мокрым ластом и произнес:
— А ну слушай сюда. Вот нашел я вашу газетку, принесло ее вместе с мусором на наш остров, открываю, читаю на первой полосе: «Разморозить Арктику!» — и фотография: голые люди мужского пола обтираются снегом на фоне ледокола с акульей мордой. И подпись: «Наши моржи на Северном полюсе». Эти ваши «моржи» никакие нам не родственники, что им здесь надо? Из статьи узнаю: они борются за шельф Ломоносова, с одной стороны Россия, с другой — Гренландия и Америка, шельф, дескать, русский, а значит, и Северный полюс — русский, радуются — скоро все растает, льды уйдут и можно гонять баржи со сгущенным газом из Сибири, строить платформы и качать углеводороды из дна Ледовитого океана — словом, шуровать в Арктике, хотя еще и близко не придумали, как добывать нефть из морского дна, чтобы не устроить нам тут светопреставление покруче Мексиканского залива. Слушайте, люди! И в большей степени — русские! — воскликнул он с горечью. — Вы же русские, как я вижу! Это вам я, старый мудрый морж говорю, послушайте старика. Вы ж погубите горючими отходами нашу Арктику. Но разве вас волнует, что даже небольшого количества нефти достаточно, чтобы нанести непоправимый ущерб нашему миру? При минусовой температуре, да еще подо льдом нефть не распадается, ее черные пятна будут везде, особенно они заметны на белом и голубом снегу, на белоснежных крыльях чаек, на лапах белых медведей!.. С тревогой мы ожидаем лета, — продолжал он, вздыхая, — все говорит о том, что к прежней жизни нет возврата. Вот сейчас эта льдина, на ней мы всегда воспитывали моржат, станет тонкой, треснет, растает — и куда нам тогда? Ведь наши моржики начинают плавать, когда подрастут… Нам приходится отступать вслед за льдинами дальше и дальше к полюсу, а там глубоко, за мидиями не нырнешь, — сетовал этот удивительный говорящий морж. — Ледоколы ваши тарахтят, разбивают льды, ходят туда-сюда, бомбардировщики на боевом дежурстве, военные маневры, тренировки взрывников. Да норовите весной, когда мы свое потомство выводим на эти льдины. А вы тут как тут, прямо по нашим деревням, по нашим селам! Сердце болит, в трубочку свивается, когда видишь, как мать оставляет без присмотра на льдине малыша, которого раньше ни на минуту не бросала — обняв его ластами, прижав к животу, ныряла с ним на мелководье. Теперь моржиха пускается в дальний путь за пропитанием, торопится подхватить ракушку, и скорей назад, несется, как торпеда, только бы с малышом не приключилась напасть. Уж на что нам вражины медведи, но объединила нас общая беда. Взрослый медведь худо-бедно преодолеет разросшееся расстояние от льдины до льдины, а медвежонок выбьется из сил, слабо ему, косолапому, так что частенько они теперь пускаются в плавание вдвоем, а приплывает медведица одна. Даже мне, толстокожему моржу, ее жаль, а вам все нипочем. Раньше мы выли от ваших китобоев и охотников, — сурово говорил он, — долбили нас тысячами, чтобы нами топить уличные фонари. По сей день убиваете китов и дельфинов, несмотря на запреты. Тут неподалеку, в Дании, бывает какой-то страшный праздник, мне рассказывал один дельфин, который чудом выскочил из этого ада… Сети везде побросали и забыли, а мы в них запутываемся — киты, моржи, тюлени, птицы, так и пропадаем без надежды на спасение. А дрейфующие острова ядовитого пластика? Море превратили в свалку. У каждого из нас в крови вся таблица химика Менделеева. Но кого заботит наше здоровье, охрана моржового материнства и младенчества? Считаных ботаников!.. Мы звери умные, — говорил он с большим достоинством, — многие из нас занимаются самообразованием, следят за происходящими событиями. Вы готовы здесь все продырявить и качать нефть, а если ее тут нет? Все равно воевать за Северный полюс будете? Люди сбрендили: подледное противостояние ядерных держав! Льды исчезают, а они накручивают ледокольный флот, амфибийные подразделения, русские водрузили флаг под водой! Хотите устроить из океана водяную пустыню? Рыбу повыловили, в Баренцевом море — на сотни миль ни одного косяка сельди или макрели. После вас — хоть потоп? Будет вам потоп. Скоро Земля скинет ледяные «шапки», — он возвещал. — А вместе со льдом исчезнем и мы, моржи, тюлени и все, для кого лед — дом родной! Но и вас ждут великие напасти! Потому что полярные льды — щиты Земли, хранители жизни. Жадные вы, люди, жадные и недобрые! Живете на Земле, как будто все только для вас. Нездешние вы, вас откуда-то прислали, высадили на нашей планете, и ничто вам не дорого тут, никого не жалко. Мы же все слышим, за вами подглядываем. Вот вы нас не видели сегодня вечером, а мы спрятались за камнями и смотрели. Я хотел спросить: тот человек с Луной, мы не поняли — где он ее достал? С неба? Очень было красиво. Нам понравилось.
