– Сколько бы раз я ни становился человеком, я всё равно превращаюсь в лягушку, – объяснил Фрогги. – Мне кажется, это неспроста. И хоть я не подаю виду, но каждое превращение тяжелее предыдущего. С каждым разом мне всё сложнее заново учиться нормально ходить, есть да и просто жить как человек. Уж лучше всегда пребывать в одном обличье, и, похоже, мне суждено быть лягушкой.
Шапочка изо всех сил старалась перенести эту новость стоически, но, поскольку она совсем недавно лишилась ещё и трона, самообладание её подвело.
– Простите, – проговорила она, смаргивая слёзы. – Вы не думайте, я не расстроилась. Чарли, ты остался со мной, даже когда я потеряла своё королевство, а по сравнению с этим твоё решение остаться на всю жизнь лягушкой – сущий пустяк, так что я поддержу тебя. Мне просто нужно свыкнуться с этим. Прошу прощения, я выйду на воздух.
Шапочка вышла из покоев Феи-крёстной с невозмутимым лицом, но, едва дверь закрылась, все услышали, как она зарыдала. Алекс отпустила бабушкину руку и поднялась с постели.
– Мне тоже надо подышать.
– Я с тобой, – сказала Матушка Гусыня.
– Я побуду с Феей-крёстной, – предложила Эмеральда.
– Я тоже, – сказал Фрогги, занимая место Алекс.
Идя по открытым коридорам вместе с Матушкой Гусыней, Алекс заметила, что слух о болезни Феи-крёстной облетел уже весь дворец. Все феи, которые встречались им по пути, смотрели на Алекс с сочувствием и почтением к её горю.
– Тяжело будет пережить это без брата, – сказала Алекс. – Я всё отдам, только бы он был рядом со мной.
Матушка Гусыня быстро огляделась и, когда они дошли до пустынного конца коридора, завела Алекс за колонну, чтобы их было не видно.
– Алекс, мне нужно кое-что тебе рассказать, – проговорила Матушка Гусыня. – Речь о твоём брате.
– В чём дело?
– Когда твоя бабушка в первый раз сказала мне о своём состоянии, я сразу же связалась с Коннером. Я не говорила ему, что она больна, но попросила его кое-что проверить…
– Что проверить?
– Заклинание, удерживавшее Фрогги в человеческом обличье, – не единственные чары, которые могут перестать действовать, – объяснила Матушка Гусыня. – То заклинание, что она наложила на портал между мирами, тоже может потерять силу. И я попросила Коннера проверить, не открылся ли он.
Алекс обуревал целый вихрь эмоций. Неужели горе принесёт ей и радость? Если портал открыт, то, возможно, она снова увидит брата.
– И скоро мы это узнаем?
– Я пока жду от него вестей, – сказала Матушка Гусыня. – Хоть волшебные силы твоей бабушки убывают, сколько-то их всё равно осталось, поэтому сложно сказать, какие её заклинания перестанут действовать. Может, пройдут недели, месяцы, а то и годы, прежде чем мы узнаем, открыт ли портал.
Неожиданно в коридор ворвалась Шапочка, но, увидев за колонной Алекс и Матушку Гусыню, резко остановилась.
– Шапочка, что случилось? Ты из-за Чарли расстроилась, или Когтиус опять фею проглотил?
– Я ушла на балкон, чтобы выплакаться, как вдруг кое-что заметила! – с горящими глазами воскликнула Шапочка. – Не знаю, почудилось ли мне, но я только что видела Коннера, бегущего к дворцу!
Матушка Гусыня резко повернула голову к Алекс.
– А может, узнаем и прямо сейчас, – закончила Матушка Гусыня. – Скорее на балкон!
Втроём они бросились по коридору к большому балкону. Подбежав к перилам, они огляделись и увидели, что по саду к дворцу в самом деле мчится очень знакомый мальчик.
– Коннер! – заорала Алекс. Увидев брата, она так оторопела, что подумала, будто он ей мерещится. Может, у неё и правда галлюцинации после всего пережитого?
– Алекс! – закричал в ответ Коннер. Он задыхался и был весь мокрый от пота, словно бежал несколько часов без остановки. – Мне надо тебе кое-что сказать… – Но тут его голос оборвался, глаза закатились, и он рухнул на землю как подкошенный.
Не медля ни секунды, Алекс выбежала с балкона, промчалась через весь дворец и, ворвавшись в сад, села на траву рядом с Коннером, положив его голову себе на колени. Матушка Гусыня и Красная Шапочка подбежали следом.
– Он умер?! – воскликнула Шапочка, прячась за спиной Матушки Гусыни.
– Коннер, ты меня слышишь? Ты меня слышишь? – спрашивала Алекс брата.
Матушка Гусыня достала из-за тульи шляпы свою фляжку и выплеснула её содержимое Коннеру в лицо. Тот мигом очнулся и резко сел.
– Ай! Жжётся! – выкрикивал он, пытаясь протереть глаза. – Вы совсем, что ли?
– Извини, обычно это помогает, – сказала Матушка Гусыня.
Увидев, что брат цел и невредим, Алекс расплакалась. За долгие месяцы она свыклась с мыслью, что никогда больше с ним не увидится, и вот он сидит прямо перед ней! Она стиснула его в объятиях и заплакала ещё сильнее, прижавшись к его груди.
– Коннер! Ты здесь! Правда здесь! – всхлипывала Алекс. – Я никогда никому так не радовалась!
Коннер тяжело дышал после быстрого бега, но нашёл силы обнять сестру.
– Я тоже рад тебя видеть, Алекс, – пропыхтел он.
Матушка Гусыня перебила ребят.
– Слушай, раз ты тут, значит…
– Портал открыт! – выдохнул Коннер. – И армия тоже здесь!
Матушка Гусыня побелела как простыня. Качая головой, она залпом выпила остатки пойла из своей фляжки. Алекс не понимала, о чём они говорят.
– Коннер, какая ещё армия? И от кого ты бежал?
– Долго рассказывать. Со мной тут двое друзей из нашего мира, они мне портал помогли найти. Они ещё в лесу, догоняют меня. Пришлось их оставить, потому что они медленно бежали. Надо их отыскать и как можно скорее отправить домой.
– Я этим займусь, – сказала Матушка Гусыня и свистнула, подзывая Лестера. Через пару минут гигантский гусь слетел с башен дворца и приземлился рядом с Гусыней. Лестер тоже немало удивился, увидев Коннера.
– Га-а-а-а? – вопросительно загоготал гусь.
– Привет, дружок, давно не виделись, – сказал Коннер, гладя длинную шею Лестера.
Матушка Гусыня запрыгнула на гусака, и они полетели искать Бри и Эммериха. Коннер уже пришёл в себя и поднялся на ноги, но с трудом переводил дух.
Наверху лестницы появился Фрогги и, посмотрев в сторону сада, опешил.
– Коннер? Это правда ты?
– Да, Коннер вернулся! – крикнула ему Шапочка. – Вроде какой-то порт снова открылся!
Фрогги попрыгал в сад и крепко обнял старого друга. Неважно, как он вернулся, главное, что этот день всё же принёс им радость.
– Здорово, Фрогги! Очень рад тебя видеть! – сказал Коннер.
– Ты сам не свой, – заметил Фрогги. – Что-то случилось?
