— Что это еще за фокусы? — рассердился Голышев. — Или говорите, чего вам надо, или проваливайте к черту!
— Хорошо, — согласился человек.
Он засунул руку за пазуху ветровки и вынул оттуда какой-то темный предмет. Протянул его Голышеву.
— Что это? — удивился чиновник.
— Это? — негромко переспросил незнакомец. — А разве ты не видишь? Ведь это твоя смерть!
Незнакомец негромко и хрипло рассмеялся.
В груди у Голышева заворочались нехорошие предчувствия. Но он не привык так просто сдаваться.
— Кто вы? — резко спросил Голышев.
Незнакомец не ответил. Он быстро поднял предмет, который держал в руке, на уровень груди Владомира Николаевича, и тут же резкий, обжигающий толчок в грудь толкнул Голышева на скамейку.
Голышев застонал и снова попытался встать, но, неизвестно почему, голова его перевесила все остальное тело, и, заскрежетав зубами, Владомир Николаевич тяжело повалился на землю.
Незнакомец встал со скамейки. Постоял, посмотрел на корчащегося от боли Голышева. Затем вытянул руку с пистолетом и, тщательно прицелившись, выстрелил Владомиру Николаевичу в пах.
Глава вторая
1
Когда «Скорая помощь» с телом покойного Голышева отъехала, майор Лазаренко и Егор Кремнев сели на скамейку и закурили.
— Это уже третий, — сказал Егор, пуская дым.
— Да, — мрачно отозвался Лазаренко. — Черт бы их побрал, этих чиновников. Они что, думают, что бессмертны?
— О чем ты? — не понял Кремнев.
— Голышев шел по улице пешком. Без охраны. И это после двух убийств. Как можно быть таким самоуверенным?
Егор задумался. Действительно, Голышев вел себя исключительно глупо. Но, быть может, он не верил, что оба убийства — звенья одной цепочки?
— В переговорах участвуют девять человек, — сказал Лазаренко. — Статус как минимум трех из них равен статусу греческих олимпийских богов.
— Значит, у этих троих уже есть охрана?
Егор усмехнулся:
— Вот видишь, майор, мы уже понимаем друг друга без слов. То ли еще будет.
* * *
Один из членов российской делегации, депутат Госдумы Виктор Анатольевич Кузнецов, принял Егора и майора Лазаренко в кабинете здания Угорской Державной Думы, где он работал уже две недели.
Это был худой до костлявости сорокапятилетний мужчина с копной темных волос и насмешливым лицом.
— Насчет вас я все понял, — сказал он майору Лазаренко. Затем перевел взгляд на Егора и добавил: — А вот насчет вас — не совсем. Вы участвуете в расследовании с российской стороны?
— Не совсем, — сказал Егор. — Я не сыщик, я наблюдатель.
— Это ваш официальный статус?
— Именно так, — кивнул Егор.
— Гм… — Кузнецов откинулся на спинку кресла и внимательно вгляделся в лицо майора Лазаренко. После чего сказал: — Вы прекрасно понимаете, что я не могу раскрыть вам цель нашей миссии. И никто из участников переговоров не сможет. Потому что это — государственная тайна.
— То же мне тайна, — хмыкнул Лазаренко. — В Угории скоро президентские выборы. Вы, москали, хотите, чтобы к власти пришла пророссийски настроенная команда. Поэтому и переговоры идут в Дэнске, а не в столице. Дэнская область — ваша вотчина. Хотите, назову вам имена политиков, на которых вы делаете ставку?
Глаза Кузнецова холодно сверкнули.
— Не стоит, — сказал он.
Лазаренко пожал плечами:
— Как хотите. А я бы мог.
Кузнецов помолчал немного, затем сказал, с явной неприязнью глядя на Лазаренко:
— Лично я не верю в весь этот бред.
— Что вы называете бредом? — поинтересовался Лазаренко.
— То, что кто-то сознательно отстреливает участников переговоров.
Лазаренко и Кремнев переглянулись.
— Но ведь убито уже три человека, — сказал Лазаренко. — И все они…
— Знаю-знаю. — Кузнецов небрежно махнул рукой. — Но это говорит лишь о том, что в мире полным-полно совпадений, которые легко могут сойти за закономерность.
— То есть вы считаете все это простым совпадением? — не поверил своим ушам майор.
Кузнецов кивнул:
— Да, считаю. Знаете, у меня есть друг, который за неделю потерял жену, сына и собаку. Жену сбила машина, сын свалился с забора, а собака наелась какой-то гадости на помойке и сдохла. Вы и это считаете закономерностью?
— Но ведь это совсем другое дело, — возразил Лазаренко.
Кузнецов усмехнулся и покачал головой:
— А по-моему, одно и то же. Не стоит делать выводы по вполне очевидным, но слишком поверхностным признакам.
Лазаренко взглянул на Егора. Тот усмехнулся и сказал, обращаясь к Кузнецову:
— Пожалуй, я бы с вами согласился. Но есть один признак, который даже вы не назовете «слишком поверхностным».
— И что это за признак?
Егор прищурил холодные серые глаза и сказал:
— Контрольный выстрел.
— Контрольный выстрел? — вскинул брови российский депутат.
Егор кивнул:
— Да.
— А что с ним не так?
— С ним все не так.
— То есть?
— Во всех трех случаях контрольный выстрел сделан в пах.
У Кузнецова вытянулось лицо. Он сглотнул слюну и растерянно пробормотал:
— Я не знал.
— Охотно верю, — кивнул Егор.
— Но почему вы раньше об этом не сказали? — возмущенно проговорил Кузнецов.
— А что бы это изменило?
— Это… — Кузнецов побагровел, но не нашелся, что сказать.
— Вот видите, — небрежно произнес Егор. — Даже если вы наденете стальные трусы, вас это не спасет. Единственное спасение — найти убийцу. Ну, или отбыть обратно в первопрестольную.
— Что? — Кузнецов побагровел еще больше и вцепился худыми пальцами в подлокотники кресла. — Сбежать? Родина послала меня сюда, чтобы я сделал свою работу. И никакие происки… никакие киллеры-извращенцы не заставят меня бросить все и сбежать.
— Дело ваше, — спокойно сказал Егор. — Тогда будьте осторожны и не гуляйте по городу в одиночестве. Это, конечно, не стопроцентная гарантия безопасности, но все-таки. А лучше обзаведитесь телохранителем.
Кузнецов надулся и отчеканил:
— Никогда. Я привык ходить с высоко поднятой головой!
— Тогда не удивляйтесь, если в один прекрасный момент вам ее отстрелят, — заметил Лазаренко.
