Но что это за «прошлое»? Вопрос есть, ответа — нет.
Идея использовать в качестве «живца» депутата Державной Думы Сергея Адамовича Зозулю пришла в голову Егору внезапно. Егор услышал о Зозуле вскользь, в буфете Державной Думы, — кто-то говорил о том, что Зозуля был дружен с Голышевым и Мазуром.
Сам Зозуля ушел от разговора с Егором и майором Лазаренко, сославшись на занятость. Участвовал ли он в переговорах с российскими представителями? Приезжал ли к Владомиру Голышеву на дачу, чтобы съесть шашлычок и пропустить несколько рюмок коньяка? Этого Егор не знал.
Но собирался узнать. И чем быстрей, тем лучше.
4
Майор Лазаренко нажал на черную кнопку электрического звонка. За дверью послышались чьи-то шаркающие шаги, затем кто-то посмотрел в «глазок», потом щелкнула щеколда, и дверь приоткрылась, но ровно настолько, насколько позволяла крепкая стальная цепочка.
В дверной проем выглянуло худое лицо с лысоватым лбом, впалыми щеками и светло-голубыми глазами. Взгляд этих глаз можно было с полным основанием назвать недобрым и отталкивающим.
— Ну? — грубовато проговорил Лазаренко. — Чего смотришь, Хамдамов? Открывай дверь.
Дверь закрылась, потом брякнула снимаемая цепочка, и дверь снова открылась, на этот раз гораздо шире, чем прежде.
— Вижу, от паранойи ты до сих пор не излечился, — иронично проговорил Максим.
— Профессиональная болезнь, — отозвался Хамдамов негромким сипловатым голосом. — Проходите, гражданин капитан.
— Майор, — поправил Лазаренко. — Уже год.
— Приятно слышать, — отозвался Хамдамов. Впрочем, если бывшему киллеру и было приятно, то на лице его это никак не отразилось.
Впустив Максима в квартиру и закрыв дверь на замок, Хамдамов провел гостя на кухню, усадил на стул и сухо поинтересовался:
— По делу или просто соскучились?
— Соскучился, — ответил Лазаренко. — Давно не беседовал с такими «глыбами», как ты. Нынешний-то бандит измельчал.
— Правда? — Хамдамов кисло усмехнулся. — Значит, в схватке с преступностью вы почти победили?
— Я бы так не сказал, — возразил Лазаренко. — Но определенные успехи есть. — Майор окинул взглядом деревянные стеллажи. — Ага, — сказал он и усмехнулся, — вижу, ты по-прежнему не равнодушен к чаю. Три коробки зеленого, две — черного. Раньше было больше.
— Волос на моей голове тоже было больше, — отозвался Хамдамов, продолжая глядеть на Лазаренко смурным, настороженным взглядом. — Заварить вам чаю?
— Да. Только самого лучшего, что у тебя есть.
— С травами?
Максим кивнул:
— Угу.
— Сейчас сделаю.
Пока Хамдамов возился с коробкой, чайником и чашками, Лазаренко внимательно осмотрел его руки, пальцы и голые плечи (бывший киллер ходил по дому в майке).
— Ты все еще тренер? — спросил Лазаренко.
— Да, — отозвался Хамдамов, не оборачиваясь.
— Ясно.
Вскоре хозяин квартиры наполнил две чашки ароматным чаем, повернулся и поставил их на стол.
— Угощайтесь.
— Спасибо, — поблагодарил майор Лазаренко.
Он взял чашку, втянул носом аромат чая, затем осторожно поднес ее ко рту и сделал маленький глоток.
— Ну, как? — спросил Хамдамов, без особого, впрочем, энтузиазма.
— Вкусно.
Бывший киллер хмыкнул.
— Я рад. Ну? А теперь вы скажете, зачем пришли?
— Теперь скажу.
Лазаренко отпил еще немного ароматного травяного чая и почмокал губами. Затем взглянул на Хамдамова в холодноватый прищур и сказал:
— В городе орудует очень умелый киллер. Он не оставляет следов, пользуется пистолетом с глушителем и, самое главное, контрольный выстрел делает в пах.
Белесые брови Хамдамова слегка приподнялись.
— В пах? — переспросил он.
Майор отхлебнул чаю и кивнул:
— Угу. Что думаешь по этому поводу?
На сухом лбу бывшего киллера прорезались морщины.
— Я никогда в жизни не стрелял никому в пах, — хмуро проговорил он. — И никто из профессионалов, которых я знаю, не смог бы такого сделать.
— Почему?
— Есть неписаные законы.
Лазаренко дернул щекой:
— Да брось ты. Какие могут быть «законы» у бандита?
Хамдамов нахмурился еще больше.
— Я говорю серьезно. Есть черта, через которую нельзя переступать. Наш бывший «цех» здесь ни при чем. Это кто-то из молодых. Нынешние отморозки на все способны.
Майор отпил чаю и посмотрел на бывшего киллера сумрачным взглядом.
— Жаль, что я тебя тогда не посадил, — сказал он.
— Это было невозможно, — возразил Хамдамов. — У вас не было улик.
— Надо было тебя убить, — сказал Лазаренко и отодвинул от себя чашку с недопитым чаем. — Сколько мерзостей вы натворили, скольких людей закопали в навоз — а теперь ходите по земле, гордо подняв голову. И сам черт вам не брат.
Щека майора нервно дернулась. Он поднялся из-за стола и, не прощаясь, двинулся к двери. Хамдамов посмотрел ему вслед задумчивым взглядом. И вдруг окликнул:
— Постойте, гражданин начальник.
Лазаренко остановился. Обернулся и угрюмо спросил:
— Ну?
Бывший киллер задумчиво подергал тощими пальцами нижнюю губу.
— Был один парень… — проговорил он, но, не закончив фразу, задумался.
— Договаривай, — сказал Лазаренко.
Хамдамов тряхнул головой;
— Да нет. Чепуха это все.
— Договаривай, — снова потребовал майор.
— Года полтора назад тренировал я одного парня, татарина. Марат Давлетьяров, так, кажется, его звали. Ученик был очень толковый. В шестнадцать лет сдал на мастера. В восемнадцать стал золотым призером областных соревнований. У парня были хорошие задатки, но… В общем, он ушел из спорта.
— Куда ушел?
Хамдамов пожал плечами:
— Не знаю. — Он нахмурился, потеребил пальцами нижнюю губу и неохотно проговорил: — Там случилась одна некрасивая история. Этот Давлетьяров подрался с одним парнем. Я толком не понял, из-за чего, но, судя по тому, как ржали другие парни, речь шла о том, что… — Бывший киллер смущенно усмехнулся и разъяснил: — Ну, в общем, у этого Давлетьярова было не все в порядке с «мужским хозяйством».
— В каком смысле? — не понял Лазаренко.
— В прямом. Извините, гражданин начальник, но подробностей я не знаю. Может, Давлетьяров чем-нибудь болел. Может, просто был… ну, скажем так, немного недоразвит. И парни об этом как-то пронюхали. Они стали Марата «подкалывать», а он устроил драку. А потом схватил со стола пневматический пистолет и выстрелил одному из парней в яй… Ну, в общем, туда, куда не следовало бы стрелять.
