Егор присвистнул.
— Вот это да. Готовит себе достойную замену?
Лазаренко усмехнулся:
— Что-то вроде этого. А ты чего ждал — что он будет торговать хот-догами в парке культуры и отдыха?
Егор хмыкнул.
— Лучше скажи, зачем ты мне все это рассказываешь?
— А ты не понял?
— Хочешь «прощупать» эту троицу на предмет возврата к прошлой жизни?
Майор покачал головой:
— Не совсем. Думаю, эти ребята чисты. Но они могут дать нам какую-нибудь наводку. Покажу им протоколы осмотра мест происшествий. Один мастер всегда узнает руку и почерк другого мастера. По нюансам, по деталям… Дай сигарету!
Егор швырнул Максиму пачку «Кэмэла». Тот неторопливо закурил.
— А как же Алена Голубь? — спросил у него Кремнев.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты в самом деле не собираешься с ней встречаться?
Лазаренко выдохнул дым уголком рта и небрежно обронил:
— Я уже сказал, что нет.
— Ну, нет, так нет, — в тон ему проговорил Егор. — Слушай, а что, если я сам с ней поговорю?
Лазаренко пожал плечами:
— Валяй, говори. Только не переусердствуй.
— В каком смысле?
— Скажешь грубость — накатает «телегу».
Егор дернул уголком рта:
— А с какой стати мне говорить ей грубость?
— Но ведь она проститутка.
— Бывшая, — поправил Кремнев.
Майор пожал плечами:
— Ну и что? Начнешь копаться в ее прошлом, намекнешь на бывший род ее занятий… В общем, будь осторожней.
— Постараюсь. — Егор пододвинул к себе телефон и снял трубку. — Говори ее номер!
3
Максиму Лазаренко было тридцать девять лет. За долгие годы работы в «органах» он навидался всякого. Особенно в девяностых годах, когда людей расстреливали десятками — и так изо дня в день.
Угрожали Максиму множество раз. А иногда не просто угрожали, а пытались привести угрозы в действие. Но всякий раз, сцепив зубы, Лазаренко продолжал делать свою работу, не обращая внимания на запугивания, лесть и попытки подкупа.
Но такого, как сейчас, с ним не было никогда. Им снова пытались манипулировать, но на этот раз в роли «запугивателя» выступали не убийцы и воры, а собственное правительство. Правительство, на которое он в общем-то все эти годы работал.
Максим любил свою страну, верил, что она способна удержать свою независимость, верил в ее великое будущее. Ему не нравилось, когда правители начинали склоняться в сторону очередного «большого брата», будь то Россия или США.
И сейчас, когда Максиму пришлось стать невольным участником этих жутковатых игр в «перетягивание каната», он чувствовал себя не в своей тарелке.
Присутствие Кремнева лишь подливало масла в огонь. Поначалу он здорово раздражал Максима. Потом Лазаренко почувствовал к «москалю» симпатию. Тот не лез в бутылку, не пытался указывать, прислушивался к советам — в общем, знал свое место и не корчил из себя суперпрофессионала.
И все же в его присутствии Лазаренко до сих пор чувствовал себя слегка неловко, хотя и не показывал этого. Слишком холодными были его глаза, слишком твердым был очерк его губ, слишком резкими были морщины вокруг его сухого рта. Дьявол, желающий казаться ангелом. Волк в овечьей шкуре.
Этот диссонанс жесткой внешности и лояльного поведения немного нервировал Макса. Поэтому о полном доверии не могло быть и речи.
Кроме того, Лазаренко знал, что Егор зачастил к Ольге Кержнер. Похоже, Кремнев здорово запал на эту «жертву насилия». Лазаренко никогда не был монахом, но до того, чтобы крутить шашни с «фигуранткой дела», он никогда не опускался.
В общем, этой связи Лазаренко не одобрял, а сам Егор, после истории с Ольгой, сильно упал в глазах Максима.
Когда Кремнев высказал желание поехать к Алене Голубь, Лазаренко втайне обрадовался. Пусть едет. Чем меньше этот «москаль» будет путаться под ногами, тем лучше.
* * *
Алена Голубь мельком глянула на удостоверение, которое протянул ей Егор, и даже не попросила его раскрыть. Зато в лицо Кремнева она вгляделась пристально.
Егор выждал несколько секунд, давая девушке возможность вдоволь наглядеться на свое лицо, затем поинтересовался:
— Могу я войти в квартиру?
Алена, не проронив ни слова, посторонилась, и Кремнев вошел.
— Разуваться нужно? — спросил он.
Она отрицательно качнула головой и указала на дверь гостиной:
— Проходите, садитесь.
Кремнев прошел в гостиную. Огляделся. Обстановка была, что называется, с претензией на роскошь. Резное дерево, мрамор, бронза. В общем, именно то, что Егор и рассчитывал увидеть.
— Где можно сесть? — вежливо осведомился он.
Алена кивнула на кресло. Егор сел и посмотрел на хозяйку квартиры снизу вверх.
— Если хотите, можете закурить, — сказала она и села на диван.
Кремнев потянулся в карман за сигаретами, но передумал. Он встретился к Аленой взглядом и тут же отвел глаза. В какое-то мгновение ему показалось, что эта девушка читает его мысли — столько понимания, спокойствия и скепсиса было в ее взгляде.
— О чем будем говорить? — спросила Алена.
— О вашем прошлом, — ответил Егор.
Девушка чуть прищурила серо-голубые глаза.
— Вы думаете, что это интересно? — небрежно спросила она.
— Еще не знаю, — сказал Кремнев. — Нужно сначала послушать, а потом делать выводы.
Алена вздохнула, взяла со столика сигареты, вытащила одну длинными бледными пальцами и вставила в рот. В каждом ее движении, в каждом жесте было столько кошачьей грации, что Егор невольно залюбовался.
Алена прикурила от простой пластиковой зажигалки и взглянула на Кремнева, прищурив глаза от дыма.
— Только давайте без обиняков, — сказала она. — Я не люблю, когда юлят.
Егор хмыкнул:
— Я тоже. Не против, если я буду задавать вопросы? Так легче начать беседу.
Алена пожала острыми плечами:
— Задавайте.
— Вы были проституткой?
Кремнев думал, что она удивится или возмутится, но в лице Алены не дрогнул ни один мускул.
— Не просто проституткой, а проституткой для элиты, — спокойно поправила она. — Моими клиентами были мужчины очень высокого полета.
Егор не удержался от усмешки.
— Вы как будто гордитесь этим.
Усмехнулась и Алена:
