– Да потому, что это не те отношения, которыми можно похвастаться, понимаете? Вот если бы это чувство было взаимно, и если бы у этого Сырова не было за плечами такого бурного прошлого… Кто знает, может, Мила и вышла бы замуж за благородного человека, пусть даже и старше ее, и по любви. Но это, повторяю, не то, о чем можно рассказывать маме. А вот Тина – это и была как раз та самая благодарная слушательница, которой можно было поведать все-все, вплоть до мельчайших подробностей…
– Я знаю, – внезапно перебила ее Ирина, – что Мила не была беременна. Как вы думаете, он мог ее убить из-за того, что она его не любила? Может, она сильно зацепила его мужское самолюбие, вот он и не выдержал, взял и отравил…
– Я бы тоже могла предположить такое, если бы не побеседовала с этим Сыровым.
– Как? Вы с ним разговаривали? Его хотя бы задержали?
– Постойте… Я сейчас не об этом. Просто хочу объяснить вам, Ирина Константиновна, что ваша дочь внушила ему такое сильное чувство, что он при всем своем уязвленном самолюбии никогда бы не смог причинить ей боль или вред и уж тем более отравить ее, зная, какое это страшное мучение. Он, сладострастник и подлец, влюбился по-настоящему.
– Еще бы не влюбиться в мою дочь! Но вы не ответили на мой вопрос: его посадили? Осудили за разврат с несовершеннолетними? Лиза, его хотя бы задержали? Что вы молчите?
– Его тоже отравили.
У Ирины Константиновны непроизвольно открылся рот. А глаза расширились, и теперь она смотрела на Лизу с недоверием, словно не могла поверить в услышанное.
– Отравили?
– Да, причем тем же самым ядом.
– Вот как… Ну, что ж. Он сам себя наказал.
– И еще один труп нашли – его приятеля, Геннадия Изотова, о котором я вам рассказывала. Изотов – вам эта фамилия тоже ни о чем не говорит?
– Нет, – пожала плечами Ирина. – Одним и тем же ядом, говорите? Значит, орудует маньяк. Причем из тех, кто знает, вернее, знал мою Милу, Тамару, думаю, что и Тину, и этих мерзавцев… Но кто? Постойте… У меня как-то вылетело из головы, что Семенова была невестой Сырова… Так, может, это она?…
– Не знаю, – ответила Лиза, хотя после всего, что произошло, после стольких убийств она уже не верила никому. Даже Лене. К тому же виновна Елена или нет, но, поскольку Лиза является ее адвокатом, она не должна произносить вслух все то, что может впоследствии помешать ее защите.
– Вот! Вот и вы тоже начали сомневаться. Так почему бы ее не арестовать?
– Я понимаю, вы сейчас находитесь в таком состоянии, что вам уже все равно, кого хватать и сажать за решетку, главное – найти виновного в смерти дочери. Но взгляните на эти убийства с другой стороны. Предположим, что это Семенова отравила Милу, как свою соперницу. И допускаю даже (здесь Лиза уже поняла, что перешагнула допустимую грань предположений), что она отравила позже и Тамару, как, скажем, свидетельницу. И то, что она пошла на убийство неверного жениха – здесь тоже имеется существенный мотив. Но зачем убивать Изотова?
– Тоже как свидетеля?
Похоже было, что Казанцева готова кого угодно записать в свидетели, которых непременно надо убрать, убить.
– Думаю, что не стоит торопиться, тем более что Семенова никуда от нас не денется. Признаться, я с большим трудом могу представить, чтобы здравомыслящая, с мягким характером молодая женщина, учительница, прирожденный педагог могла вот так запросто отравить двух своих учениц. Она что, не понимала, что рано или поздно ее вычислят?
– Не знаю… Я видела эту Семенову. Она на самом деле производила впечатление благородного человека. Это объективно. Но кто-то же травит всех подряд…
– Ирина Константиновна, не могли бы вы для пользы дела позволить мне и моей помощнице Глафире Кифер побывать в комнате вашей дочери. Быть может, мы попробуем увидеть там то…
– Так там уже были люди из прокуратуры!
– Я знаю, – Лиза старалась быть терпеливой и предельно вежливой. – Знаю, поэтому и прошу вас позволить нам поработать в комнате Милы. Знаете, как бывает, мужчина-следователь что-то просмотрит, не обратит внимания на какую-нибудь мелочь, а мы, женщины, увидим нечто важное, понимаете?
– Конечно, понимаю. Вы можете поехать к нам прямо сейчас, нет проблем… Только у меня к вам просьба: когда увидите моего мужа (я не уверена, что он сейчас дома, но в последнее время он стал рано возвращаться с работы и запираться у себя в кабинете), пожалуйста, не задавайте ему никаких вопросов. Мне кажется, он немного не в себе. Никак не поверит в то, что Милы нет.
– Хорошо, обещаю.
Лиза позвонила Глафире, и они договорились встретиться у Казанцевых.
– Тина пропала, – запыхавшись, сказала на ухо Глафира, когда они встретились на крыльце дома, в котором жили Казанцевы. Ирина Константиновна уже поднялась домой, а потому не могла этого слышать. – Ты попросила меня ее найти, но ее нигде нет, понимаешь? Вообще – нигде. Дома я поговорила с ее мачехой. Такая из себя девица… Сказала, что недавно у нее была Казанцева, хотела встретиться с Тиной и расспросить о Миле.
– Глаша, это я во всем виновата. Мне почему-то казалось, что не следует торопиться с допросом Тины. Я так боялась ее спугнуть. Хотела даже попросить тебя проследить за ней. Словом, поначалу сделать вид, что ею никто не интересуется. Но потом встретилась с Сыровым, и он так много рассказал мне, что я подумала – Тине уже будет вообще нечего добавить. Ведь я получила информацию о Миле из первых рук!
– Да уж… Надо было сразу брать эту Тину… А сейчас…
– Да я уже поняла, что это за штучка. Судя по всему, она без тормозов и способна на самые отчаянные поступки… вроде побега, понимаешь? Я не удивлюсь, если она уже далеко… А если еще узнала, что Сырова убили, и Изотова… Она не дурочка, может предположить, что после того, как в квартирах будут обнаружены трупы ее любовников, обнаружат и миллион ее следов. Это и отпечатки пальцев, и зубная щетка, и, может, какая-то одежда, расческа, белье… Да мало ли что она могла оставить в квартире, где спала с мужчиной.
– Но, с другой стороны, если она уедет из города, то скомпрометирует себя еще больше… Ну, предположим, найдут там какие-то отпечатки пальцев, а как их идентифицировать? Кто, кроме нас, ну, может, еще и Казанцевой, которой мне пришлось все рассказать, чтобы расположить ее к себе и позволить проникнуть в комнату Милы, знает о том, что Тина бывала у Изотова и Сырова?
– Семенова. Уверена, что Надя, ее сестра, все ей рассказала. И Лена молчать не будет. Тем более когда ее снова найдут и станут допрашивать. Ну, так что будем делать?
– Пойдем к Казанцевым. Комната девушки на самом деле может рассказать о ней много.
Комната Милы была похожа на комнату взрослого человека. Сложенный диван, книжные полки на стенах, письменный стол, на котором ни книжки, ни тетрадки, ни листочка, лишь в углу ноутбук и стаканчик с ручками и карандашами.
