Сейчас, когда Ирина находилась в этом доме и сидела за одним столом с Ларисой, в памяти начали оживать обрывочные сведения о семействе Неустроевых, которые она слышала от Милы. Кажется, до Ларисы отец Тины пытался несколько раз наладить свою жизнь, но Тина ему этого не позволила. Она попросту выживала своих неугодных мачех из дома. А уж обиженные на весь мир подростки умеют испортить жизнь взрослым. И только Лариса осталась. Как ей это удалось?
– Вы извините меня, Лариса, но мне хочется вас спросить: каким образом вам удалось найти общий язык с Тиной? Ведь она непростая девочка.
– Да никакого общего языка мы не нашли, – ухмыльнулась Лариса, помешивая сахар в кофе. – Просто она поняла, что я сильнее и не стану плясать под ее дудку, понимаете? У меня обстоятельства сложились таким образом, что мне просто негде было жить… Мой бывший муж так бил меня, что чуть не прибил до смерти. Он был психопатом.
– Был? Его что, нет в живых?
– Да нет, что вы! Живой и здоровый! Просто был раньше моим мужем, а сейчас я замужем за Неустроевым. Он мужичонка так себе, но работящий, спокойный, любит меня и Тинку. Но если честно, пройдет мимо – не заметишь. Только ведь вы, Ирина, пришли сюда не для того, чтобы поговорить о моей личной жизни.
– Да, вы правы. Просто подумалось, что вот вы, чужая Тине женщина, нашли с ней общий язык… А оказывается, что нет… Вот и у меня, как оказалось, с Милой не сложилось. Хотя я всегда считала, что мы с ней подруги. Она много рассказывала мне о себе, о своих каких-то переживаниях, страданиях. Но все они были связаны преимущественно со школой. Я много раз спрашивала ее, почему у нее нет мальчика. Все девочки стремятся к своим одноклассникам, у них первые влюбленности, романы, переживания. Но только не у моей дочери. Она всегда мне говорила, что сверстники ее не интересуют, что все они – идиоты, в которых кипят гормоны. Думаю, она просто где-то услышала эту фразу, и ничего-то на самом деле о гормонах не знала. Кроме этого, в ней же самой, вероятно, все кипело.
– Ирина, что случилось? Вы узнали, с кем на самом деле встречалась ваша дочь?
– Вот. В самую точку. Вернее, нет, конечно, я ничего не узнала, с кем именно. Но вскрытие показало, что у моей дочери был постоянный партнер, понимаете? Постоянный! Вот я и подумала, что просмотрела Милочку… – Она всхлипнула. – Я ничего, ничего не замечала! И ее отсутствие дома связывала с какими-то факультативами, словом, с учебой! Я знала, что она записалась в научную библиотеку, видела пропуск… Знала и то, что она занимается в читальном зале. И в университетской библиотеке тоже. И в школьной… Как зайдешь к ней в комнату – сидит моя девочка, обложенная учебниками, лампа горит… А она занимается. Разве можно о таком ребенке подумать, что у нее… постоянный партнер?
– Вы пришли сюда, чтобы поговорить на эту тему с Тиной?
– Да, вы все правильно поняли.
– Что ж, она могла знать… Но у нее такой характер… Словом, вы клещами из нее ничего не вытянете. Она не станет закладывать ни свою подружку, ни ее приятеля, даже если что-то о них и знает. Особенно приятеля. Ведь Мила несовершеннолетняя…
– А сама Тина? Она с кем-нибудь встречается?
– Думаю, что да. Не исключаю даже, что она… словом, что у нее взрослые партнеры. Но проследить невозможно, пыталась.
– Как вы узнали, что у нее взрослые партнеры?
– По подаркам.
– И вы так спокойно говорите об этом?
– Так она же школу заканчивает! К тому же я сама такая была, и у меня первый настоящий ухажер появился в десятом классе. И тоже подарки, да и деньги… Это нормально. Я не считаю это проституцией. Просто без денег никуда. Разве ваш муж не дает вам денег?
– Лариса!
– Вы уж извините… Но у нас с вами такой откровенный разговор. Вот и припоминайте, не появилось ли у вашей дочери каких-нибудь колечек-брошек, дорогих вещей?
– Появилось, и немало. Но мы сами давали ей деньги, поэтому…
– Но если колечко с брильянтом… Вы что, даете вашей дочери такие крупные суммы?
– Нет, конечно! Мы бы сами могли подарить ей колечко с брильянтом, собирались это сделать как раз на выпускной… Но я посмотрю повнимательнее… А деньги? Думаете, этот подлец давал ей деньги?
– Если ваша дочь привыкла к деньгам, он это понял сразу, а потому вместо денег дарил ей, как я уже сказала, дорогие подарки.
– Цветы… Она не один раз приходила домой с букетами.
– Вы спрашивали ее, откуда?
– Да, конечно. Она говорила, что у нее есть одна знакомая девушка, вернее, женщина, кажется, она живет где-то по соседству… Словом, она замужем, и у нее имеется любовник, которые дарит ей цветы. Но она не может их принести домой, а выбрасывать жалко. Вот она и оставляла эти цветы в условленном месте, кажется даже, где-то в нашем подъезде, на подоконнике… у нас есть один верхний этаж, куда никто и никогда, кроме дворничихи или лифтерши, не поднимается…
– А вы сами не поднимались? Не любопытствовали?
– Нет, конечно… Знаете, мне и в голову не могло прийти, что она может мне так изощренно лгать.
– Ирина, давайте думать вместе, как можно вычислить этого человека, потому что на помощь Тины можете не надеяться.
– Хорошо, давайте. – Ирина в душе даже обрадовалась, что в лице этой молодой и далеко не глупой женщины нашла помощницу. – Но с чего начать?
– Может, она приводила его к вам домой? И тогда на ее постели, белье… извините… могли остаться его следы…
– К нам домой? Но ведь мы же всегда дома! Я, во всяком случае!
– И вы никуда не уезжали? Куда-нибудь в Турцию или Египет, я не знаю…
– В Москву. Не так давно. В начале февраля. И Мила оставалась дома одна.
– Вот!
Ирина вдруг вспомнила то охватившее ее тогда чувство тревоги.
– Да, вы знаете, Лариса, у меня было нехорошее предчувствие, было! Я даже будила мужа ночью, чтобы сказать ему. Потом позвонила Миле, мы поговорили… Конечно, я ее тогда разбудила, было что-то около двух часов ночи, она разговаривала со мной непривычно грубо… Я сказала ей, что устала в гостях (у друга моего мужа был юбилей, и мы провели там некоторое время), и Мила посоветовала мне походить по магазинам, развеяться…
– Что ж, хороший совет. Но можно предположить, что она была так недовольна потому, что спала в эту ночь не одна.
И вот когда Лариса произнесла это, Ирина поняла, что совершила ошибку, доверившись совершенно чужому человека. Она не должна была, не должна говорить это. Или она полная дура, что не понимает таких вещей, или же, напротив, все понимает и намеренно причиняет боль, намекая, что в отсутствие родителей Мила могла приводить в дом любовника.
Чтобы не выдать свои чувства, Ирина засобиралась. Извинилась за то, что отняла время.
– Вы обиделись? – поняла Лариса. – Извините. Я меньше всего хотела причинить вам боль. Просто я, как следователь, пыталась понять, когда у вашей дочери начался роман, чтобы выяснить, кто бы это мог быть, хотя бы из какой… сферы, что ли… Может, это ваш знакомый? Друг вашего мужа, к примеру? Знаете, почему я так говорю? Да потому, что один приятель моего отца приударял за мной, когда они с женой приходили к нам в гости, приглашал меня потанцевать, говорил мне на ушко, что я ему нравлюсь, и что если бы не моя «отчаянная» молодость…
