Словом, я решил, что не могу так рисковать, в смысле, побоялся, что она на самом деле никогда ко мне не придет, и принялся по-настоящему ухаживать за ней. После того как мы выпили еще шампанского, я предложил ей прогуляться по городу. На машине, конечно, чтобы ее не смогли увидеть родители или знакомые, мало ли что… И мы поехали в ювелирный магазин, где я купил ей кольцо с брильянтом. Я старался доказать ей свою любовь.
– Вы что, на самом деле так влюбились?
– А я о чем твержу? Я не собирался лишать ее невинности, мне важно было вызвать в ней ответное чувство.
– Ну и как, она поверила?
– Не знаю… Но мы начали встречаться. Причем наши встречи носили самый невинный характер. Я не сразу позволил себе поцелуи, хотя просто изнемогал от желания. А она вела себя так, словно ждала от меня каких-то решительных действий. Если выразить происходившее со мной в те дни одной фразой, то получится: я сошел с ума. Я не понимал, что со мной происходит. Я вел себя не так, как обычно. Больше того, быть может, я удивлю вас, но я собирался жениться на Миле. И даже готов был познакомиться с ее родителями.
– Ну и как, план удался? – спросила Лиза не без усмешки.
– Нет. Все произошло более прозаично, чем я хотел. В один прекрасный день Мила перебила меня в тот момент, когда я в очередной раз объяснялся ей в любви, и сказала, что я трус, раз не смог за целую неделю сделать ее женщиной. Значит, я не люблю ее. И знаете, что произошло затем? У меня ничего не получилось!!! Я так перенервничал, вероятно, что ничего, ничего не смог!
– Сыров, да увольте меня от этих признаний! – вскричала Лиза в гневе. – Вы что, не понимаете, что мне неприятно слушать о ваших интимных отношениях с Казанцевой? Говорите по существу, пожалуйста.
– Но это и есть, извините за тавтологию, самое что ни на есть существо. Мила хотела близости. Она, невинная девочка, хотела быть со мной. И, конечно, все это произошло. Не в этот день, а на следующий.
– И что? Она заявила на вас в милицию? Стала вам угрожать?
– Нет. Она стала моей любовницей. Знаете, она была как прилежная ученица и в этом. И тоже хотела всему научиться, как если бы и за это давали золотую медаль.
– Сыров!
– Это не цинизм, нет, это голая правда. Я тогда не сразу понял, в чем дело… Сначала подумал, что, быть может, она поспорила с Тиной, что быстро… как бы это сказать… повзрослеет и поймет, чем же так хороши отношения между мужчиной и женщиной. Потом решил, что она играет со мной в некую игру, то есть ей хочется как можно быстрее почувствовать себя настоящей женщиной. Но дело ведь не в том, сколько часов подряд ты можешь заниматься этим, согласитесь…
Лиза отвернулась и принялась разглядывать ветки деревьев за окном.
– Внутри-то она оставалась юной, чистой школьницей. Где-то наивной, где-то еще грубоватой. Да и разговоры тоже детские… А еще она очень часто говорила со мной, как это ни странно, об учебе.
– Стоп. Вот здесь поподробнее. Что именно она говорила?
– Переживала за оценки, говорила, что собирается в Москву, поступать в МГИМО, кажется…
– Она знала, что Лена – ваша невеста?
– Позже узнала, от Тины.
– И как к этому отнеслась?
– Устроила мне сцену ревности! Сказала, что я грязный развратник и все такое.
– Когда это было?
– За пару дней до того, что с ней произошло.
– И как вы думаете, из-за этого покончила с собой?
– Гм… Если бы знать. Ведь я именно так и подумал, когда все произошло, понимаете? А что, если и она успела полюбить меня, а тут Тина говорит ей о том, что у меня другая женщина!
– А почему вы решили, что Тина рассказала ей это именно пару дней тому назад, а не раньше?
– Я позвонил Тине и спросил. Знаете, что она мне ответила?
– Что долго молчала, а когда поняла, что у вас близкие отношения, решила подлить яду?
– Она решила, что нам уже хватит встречаться и что ей неприятно знать, что я предпочел ей Милу.
– Ревность? Тина приревновала вас к Миле? Но разве не она организовала вам этот роман? Разве не с ее легкой руки все так случилось, как случилось?
– Возможно, сначала это ее забавляло, а потом, когда она увидела, какие подарки я начал дарить Миле, приревновала. Вернее, я бы даже не назвал это ревностью. Просто, я думаю, ей стало обидно, что я платил ей какие-то жалкие деньги, а Миле покупал дорогую одежду, украшения, цветы… Думаю, что вот цветов-то она мне и не простила. Ведь с Тиной я никогда не церемонился…
– Что ж, теперь мне многое ясно. Кроме одного: как на самом деле к вам относилась Мила.
– Может, следует обратить внимание на слова Тины… Ведь она звонила мне. Говорила разные гадости…
– Например?
– Она как-то позвонила мне и сказала, что Мила встречается со мной, конечно, не из-за подарков, она не станет врать… У нее другая цель, более циничная и гадкая. Вот так прямо и сказала – «гадкая». Ей хотелось, чтобы ее поскорее лишили невинности. Просто потому, что она уже выросла.
– Получается, что Мила тяготилась своей невинностью? – удивилась Лиза. – А что, такое разве бывает?
– Не знаю… Но то, что Мила не любила меня, это на самом деле так… Я это чувствовал. Вернее, не чувствовал, что меня любят. Иногда мне казалось, что она вообще играет в какую-то игру и представляет на моем месте кого-то другого. И я даже позвонил Тине и спросил, не влюблена ли она в кого. Тина расхохоталась в трубку и сказала, что мир рухнет, если Мила влюбится. Что она – холодная, как лягушка, и прагматичная, все просчитывает… И у нее никого нет. Абсолютно.
– А сама Тина? Может, у нее был мальчик?
– У Тины? Понятия не имею. Мы не разговаривали о таких вещах.
Ну что ж, подумала Лиза, теперь хотя бы понятно, почему, когда Мила умерла, Сыров перестал общаться с Леной. Он и без того, вероятно, уделял ей мало времени и приходил сразу после свиданий с Милой, чтобы побыть в тепле и уюте, поесть, наконец, вкусно и сытно. К тому же продолжение отношений с Леной маскировало существование опасной связи со школьницей. Вдобавок ученицей своей невесты.
– Скажите, Сыров, чего вы боитесь? Что правда выплывет наружу?
– Да. Что Тина не будет молчать, понимаете? Она разозлится, что Мила погибла из-за меня, и все расскажет где и кому надо…
– Но какой ей смысл? Ведь если она затеет все это, то и ее имя пострадает. Если ей, конечно, не все равно. Думаю, если будет процесс, то непременно громкий…
Произнося это, Лиза мельком взглянула на Сырова, который просто позеленел.
– Значит, и в школе все узнают, что Тина – проститутка. Думаю, ей это тоже не нужно. Другое дело, что она может шантажировать вас.
– Нет-нет… Она славная девочка, не станет этого делать. Лиза, так вы согласны защищать меня, если все всплывет наружу?
