«Тормознутый мужик, – подумал Егор. – Или его, наоборот, отправили к остальным на подмогу? Но почему одного? И зачем ему на сто двадцатый этаж? Там официальных входов нет. Одна Белка про дупло и знает».
Что-то мальчика настораживало. Еще мгновенье спустя он заметил, что резиновый скафандр сидит на поисковике чересчур в обтяжку, едва не лопаясь. Особенно угрожающе он натянулся в плечах и бедрах, словно был снят с чужого и гораздо более мелкого тела. И в фигуре Егору чудилось что-то знакомое…
Он едва не вскрикнул. Конечно же, это вылитый Крабби! Вид сзади! Ну, точно. Шлем он надел, чтобы скрыть лицо. Вон трубка-то болтается в воздухе, а баллон с кислородом вообще отсутствует. Егор все понял. Крабби действительно скрывался в одном из червячных ходов. Потом туда запустили газ, но, похоже, у доктора была какая-то защита, позволившая ему продержаться до прихода поисковиков. Дальше он подстерег и разделался с одним из них, содрал с бедняги защитный костюм и натянул его на себя. Великолепная маскировка! Кому придет в голову заглядывать под шлем. Усталый поисковик возвращается с опасного и ответственного задания.
Теперь Крабби зачем-то понадобилось в сад. То ли у него там приготовлен запасной выход, то ли его ждет сообщник. Неужели Зоя и Белка не догадываются, кто стоит перед ними? Как же предупредить их, когда даже нельзя шелохнуться?
Он так и не успел ничего придумать. Двери лифта раскрылись на сто двадцатом этаже. Крабби, шумно загребая ногами, вышел. Зоя стояла, замерев как вкопанная. И Белка у Егора на загривке не шевелилась.
– Это Крабби, – прошептал мальчик, когда доктор отошел достаточно далеко.
– Я тоже так подумала, – дрожащим голосом откликнулась девочка.
– Так чего мы тут торчим? – вывела их из ступора Белка.
Крабби грузно следовал по коридору. Ребята семенили за ним.
– Самое лучшее – перехватить его в саду, – нашептывала Егору на ухо Белка.
– А если он не в сад, а на лестницу? – спросил мальчик.
– Тогда бы он так высоко не ехал. Ему точно в сад зачем-то понадобилось.
– А он туда может попасть? – заволновался Егор.
– К сожалению, да, – подтвердила Белка. – Как личный врач Верховного правителя, Крабби в числе допущенных.
– Если они его уже не исключили из списка, – сказала девочка.
– Боюсь, не догадались. Орест-то в коме. Будь он здоров, конечно, сделал бы это в первую очередь. А так у семи нянек дитя наверняка без глаза. Впрочем, доктор мог как-нибудь и по-другому подстраховаться.
Крабби остановился в конце коридора, воровато огляделся и исчез. Дверь за ним затворилась.
– Поздравляю вас, он уже в саду, – буркнула Белка.
– Тогда прибавим шагу, – сказал Егор. – Иначе потеряем его. Сад все-таки большой. Разминуться запросто можно.
– А мы сейчас маячок отправим, – успокоила Белка. – Шарик даст нам знать, где Крабби находится. Главное, чтобы мы внутрь попали. Вдруг из-за чрезвычайного положения старые списки отменены.
– Не отменены, – возразила Зоя. – Крабби-то прошел.
Надежда ее оправдалась. Попав беспрепятственно в сад, они осторожно переступили порог, остановились и стали осматриваться. Никого. Ни охраны. Ни гвардейца у входа. Пусто и безлюдно. Ряды яблонь тянутся вдаль, насколько хватает глаз. Ветки их сгибаются от обилия плодов. И из сочно-зеленой травы под ними то и дело выглядывают румяные бока упавших яблок. Тихо и спокойно. Трава не затоптана. Сад явно никто не прочесывал.
Белка вынула из кармана Шарик и выкатила его из-под мантии.
– Следуй за Крабби, – коротко распорядилась она. – Нам надо срочно его найти.
Шарик взвился в воздух, покружился в искусственном безоблачном небе, сверкнул под лучами искусственного солнца и скрылся из вида.
– А мы теперь куда? – спросил Егор. – Давайте хоть мантию пока снимем.
– Не вздумай, – шикнула Белка. – Нельзя, чтобы Крабби нас раньше времени обнаружил.
– Я не понимаю, что ему тут надо, – терялся в догадках мальчик. – Или у него клад здесь зарыт и он хочет забрать его перед уходом?
– Все может быть, – не спорила Белка, – поживем – увидим. Ясно мне пока одно: сюда он очень целенаправленно поспешал.
– Значит, это место для него важно, – подхватила Зоя.
– И мы должны выяснить причину. А для этого лучше оставаться невидимыми, – повторил зверек.
– Попить-то хоть можно? – жалобно проговорила Зоя. – Ведь неизвестно еще, сколько бегать придется, а под мантией так жарко.
– Точно. Пошли к фонтанчику, – обрадовался Егор. – У меня тоже все внутри пересохло.
– Ладно, – согласилась Белка. – По-моему, Шарик тоже в ту сторону полетел.
Легко сказать пошли. Тропинка-то узкая. Это когда каждый сам по себе прогуливается, то одно удовольствие, а когда семенишь, вцепившись друг в друга, и ноги постоянно соскальзывают с гравия в высокую траву, которая обвивается вокруг щиколоток и цепляется за штанины и мантию, а ты боишься, что какая-то часть тебя станет видимой, каждый шаг превращается в настоящую муку. Яблони тоже ребятам не помогали. Низко нависшие над дорожкой ветки так и норовили сдернуть мантию. А Белке несколько раз досталось яблоком по голове.
– Дурацкие фрукты, – сердилась она. – Верней, есть их приятно, но на дереве только мешаются.
Егор и Зоя то и дело спотыкались, заваливая всю компанию то в одну, то в другую сторону. Наконец до них донеслось заветное журчание воды.
– А вот пить я сквозь эту мантию отказываюсь, – твердо заявил Егор. – В общем, предлагаю на время снять.
– Поддерживаю, – сказала Зоя и, вприпрыжку достигнув фонтана, опустила разгоряченное лицо в воду, которая накопилась в каменной чаше.
Егор, с нетерпением ожидавший очереди, разглядывал резьбу на ее внешней части. Прежде его внимание не фиксировалось на этом рисунке, сейчас же он заинтересовался им: лев, точно такой же, как на нянином одеяле. «Наверное, Зоин отец в этой башне воплощал мечты своего детства», – подумалось мальчику. Резной лев за кем-то крался. Только Егору никак не удавалось разглядеть, кого он преследует. Зоины ноги заслонили часть рисунка.
Истошные вопли заставили всю компанию замереть на месте. Крики неслись со стороны сарайчика. Сверху на них спикировал Шарик. Бешено покрутившись, он помчался обратно.
– Мигом под мантию! – скомандовала Белка.
Егор все же успел залить в рот горсть воды. Крики не прекращались. Голос был женский. Ребята и Белка быстро, насколько позволяла мантия, поспешили на звук.
– Это няня, – шептала на ходу Зоя. – Я точно знаю. Он что-то с ней сделал.
Они уже не разбирали пути, оскальзываясь на подгнивших яблоках, попадая в неизвестно откуда взявшиеся колдобины, запинаясь о корни.
