Ужасную цену. Жизнь без Томаса.
А правда, какой у нее выбор? Разве не хуже всю оставшуюся жизнь любить человека, который не отвечает ей взаимностью? Это убьёт ее. ЭТУ цену она платить отказывается.
Горло у Марианны засаднило от непролитых слез при мысли о предстоящих годах без Томаса. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
— Ну что ж, у меня множество дел, и мне понадобится ваша помощь. Я собираюсь уехать сегодня ночью.
— Сегодня? — Взгляд Бекки засветился беспокойством. — Так скоро?
— Как ты можешь уехать прямо сегодня? — едва не закричала Джослин от волнения.
Даже Генри глядел на нее печально.
— Полагаю, так будет лучше всего, — Марианна постаралась, чтобы голос её звучал беззаботно. — Не смотрите на меня так. Мы не на всю жизнь расстаемся.
— Я знаю, что ты всегда этого хотела, но… — Джослин заморгала, явно пытаясь сдержать слезы. — Мы будем скучать.
— Я тоже буду скучать. И кто знает? Может, я очень скоро вернусь. — Слёзы застили глаза Марианны. — Ну… все ведь может случиться. Может, сломается экипаж, или у меня под дулом пистолета отберут все деньги, или дорога окажется затопленной и мне придется вернуться, или я изменю решение…
— Ох, надеюсь, так и будет. — Бекки смахнула слезинку со щеки. — Не с каретой, деньгами или наводнением, конечно, но…
— Но ты не изменишь решение, да? — у Джослин дрожала нижняя губа.
— Нет, — покачала головой Марианна. — Не изменю.
Слова на минуту повисли в воздухе, а потом сестры бросились друг к другу и обнялись. Они всхлипывали, давали обещания и торжественные клятвы, говорили, как много они значат друг для друга. Марианне было и горько, и сладко от сознания, что никогда больше они не будут так близки. До этой минуты она не сознавала, скольким ей придется пожертвовать, чтобы жить так, как хочется. Это тоже имело свою цену.
Они столько пережили вместе. Смерть матери. Мотовство отца и последующую нищету. Его кончину и борьбу за выживание. Но что бы с ними ни происходило, они всегда были вместе.
Марианна убеждала себя, что с Джослин и Бекки все будет в порядке. Тетя Луэлла об этом позаботится. Они, без сомнения, выйдут замуж в ближайшие несколько лет, заведут собственные семьи…
Наконец, сестры разомкнули объятия.
— Хватит телячьих нежностей, — Марианна сняла очки и вытерла глаза рукой. — Я буду приезжать в гости и, несомненно, буду писать. Чудные длинные письма о своих… приключениях. — Она приложила массу усилий, чтобы не поперхнуться на этом слове.
— Разумеется, ты будешь писать, — уверенно сказала Бекки.
— А ты нанимаешь экипаж? — Джослин шмыгнула носом, и глаза ее блеснули. — Или едешь в кэбе?
— Нет. Я возьму экипаж Эффингтонов и их кучера. Это сэкономит мне немало денег. — Она вновь надела очки и пыталась говорить невозмутимо. — Я бы сказала, что маркиз не станет возражать. Это меньшее, что он может сделать.
— Почему бы тебе просто не выйти за него замуж? — воскликнула Бекки. — Разве это не настоящее приключение — делать его жизнь несчастной? Он это заслужил.
— Это послужит ему хорошим уроком, — добавила Джослин.
— С меня достаточно уроков, спасибо. — Она снова повернулась к чемодану.
— Что ж, если кто–то подаст мне вон то платье…
Джослин передала ей платье.
— Если ты уверена….
— Я уверена.
— Тогда, думаю, мы просто обязаны тебе помочь. — Джослин кивнула Бекки. —Почему бы тебе не пойти на кухню и не попросить собрать для нее корзинку? До Дувра ужасно долго ехать. А я схожу договорюсь насчет экипажа.
— Спасибо. — Марианна вымученно улыбнулась. Если Томас еще не разбил ее сердце, то сейчас оно точно разобьется. Боже, как же она будет скучать по ним обеим!
Еще одни суматошные объятия, еще несколько слезинок, а потом сестры и собака ушли.
Марианна почти закончила собирать вещи. Она не могла взять с собой всего, большинство новых платьев придется оставить, хотя бы на время. Она пошлет за ними позже.
Девочки были правы в одном. Томас и вправду заслужил хороший урок. Но у Марианны не хватало на это воли. У героинь из ее книг никогда не возникало таких проблем. Они всегда были решительны и никогда не сдавались. Наверное, Марианна просто не обладала качествами, присущими настоящей героине? Или, скорее, книжные героини на самом деле не имели ничего общего с реальным миром, где она жила? Жаль, что она не поняла этого раньше. Хотя, разве зная это, она поступила бы иначе?
Скорее всего, нет.
Нет, у нее не было никакого желания давать Томасу уроки. Никакого желания что–либо делать, только обратить наконец взор в будущее и решительно оставить Томаса позади.
А это, похоже, самый тяжкий урок.
* * *
Томас молча протянул бокал.
Беркли передал графин Пеннингтону, тот налил себе и передал сосуд Рэнду, который, долив себе бренди, нагнулся вперед и, наконец, плеснул янтарной жидкости в бокал Томаса.
Они с Рэндом едва обменялись дюжиной слов с тех пор, как вернулись в Эффингтон–хаус. Даже появление Беркли и Пеннингтона не внесло оживления в беседу. Теперь они все вместе сидели в библиотеке, передвинув мебель так, чтобы каждый мог легко дотянуться до выпивки. Четверка мужчин делила бренди и тяжелое молчание, возникшее потому, что первые трое были неспособны посоветовать хоть что–то путное, а четвертый только что осознал, насколько основательно запутал свою жизнь.
— Лорд Болван, — пробормотал Томас.
— Вот именно, — фыркнул Пеннингтон. — Ты и, правда, повел себя не лучшим образом.
— Как круглый дурак, если вам интересно мое мнение, — отозвался Беркли.
Глаза Томаса сузились, но он прикусил язык. Он не желал этого слушать, но возразить было нечего.
— Ну? — откашлялся Рэнд. — И какие у нас теперь планы?
— Кроме твердого намерения выпить весь бренди в Лондоне до последней капли… — Томас уставился на свой бокал. — У меня лично никаких.
— Дурной знак, — покачал головой Рэнд. — Обычно у тебя всегда наготове план.
— Только не сейчас. — Томас с надеждой поднял глаза. — Может, она меня простит?
Ответом ему было скептическое молчание.
— Так я и думал, — пробормотал он и сделал большой глоток.
— Думаю, Бомон прав, — заявил Пеннингтон. — Кажется, пора уже составить хоть какой–нибудь план.
— Неужели? — Томас приподнял бровь. — Тогда, надеюсь, ты что–нибудь придумаешь. До сего дня все мои планы оканчивались полным провалом. — Он снова выпил. — Я ради нее даже с плющом сражался.
— Возможно, стоит посмотреть на все это логически, — задумчиво произнес Пеннингтон.
