Она въехала в микрорайон, в котором проживала родственница. Волнение исчезло, Наталия почувствовала, что готова к осуществлению плана. Нет, она не даст слабины, она, автор тридцати девяти триллеров, напишет, вернее, разыграет в жизни свой сороковой!
Яд – вот что ей требовалось! Но не какой-то экзотический, типа растительного алкалоида с названием, которое нельзя выговорить, или токсина тропической змеи, и даже не навязший в зубах цианистый калий, достать который в реальности было не так-то просто.
Нет, все будет намного проще и банальнее – а чем проще и банальнее убийство, тем сложнее его распутать. Это Наталия уже давно уяснила, ведь именно эту мысль она проводила в массы в своих романах. Точнее, это Олеся проводила ее в массы в своих романах, но не важно.
Наталия раздобыла быстродействующее снотворное – окольными путями, без рецепта, так, чтобы ничто не могло привести в итоге к ней. Шести таблеток, которые она растворит в столь любимом Олесей свежевыжатом гранатово-грушево-банановом соке, должно хватить.
Для уверенности она даст ей семь или даже восемь. Растолченные таблетки находились в изящной коробочке, которую «орфушники» в свое время преподнесли ей по какому-то праздничному поводу и предназначенной вообще-то для хранения визиток. Визитки Наталия ненавидела. Как и никчемные преподношения. Надо же, раньше «орфушники» делали ей подарки и подороже, раньше, когда она была одним из главных источников дохода их издательского дома.
А теперь даже на последний день рождения поздравить не соизволили!
Что же – и Наталия в этом не сомневалась, – не за горами времена, когда они снова будут лебезить перед ней, ползая на брюхе и пытаясь заставить ее отказаться от идеи сменить издательство.
Таким незамысловатым образом она добьется возвращения к прежнему уровню тиражей и, соответственно, гонораров. И с этих гонораров ей не придется отстегивать, как в последнее время, целую половину грабительнице Олесе.
И для этого требовались только две вещи: чтобы романы, поставляемые анонимными литературными рабами из агентства, с которым она намеревалась пойти на сотрудничество, были на уровне. И чтобы Олеся как можно быстрее умерла.
Припарковав автомобиль за три дома от многоэтажки в Зябликово, в которой обитала Олеся, Наталия вытащила из бардачка элегантную коробочку для визиток и осторожно раскрыла ее.
В ней находилось несколько крошечных пластиковых пакетиков с белым порошком. Что же, содержимого двух должно было хватить, чтобы отправить Олесю к ее любимой, ну, или, быть может, не столь любимой мамочке.
Оставались кое-какие мелочи. Наталия натянула по самые глаза дешевую синтетическую вязаную шапочку, которую никогда бы не надела, а подбородок замотала темным шарфом. Так, на всякий случай, не хотелось бы, чтобы следствие потом откопало свидетеля, который бы клялся и божился, что видел известную писательницу идущей к квартире Олеси незадолго до исчезновения оной, в то время как известная писательница клялась бы и божилась, что не была там уже несколько месяцев.
Наталия вышла из автомобиля, вынула пакет с соками и кое-какими любимыми лакомствами сладкоежки Олеси из багажника, сунула туда же рулон черных пластиковых пакетов и без спешки, но быстрым шагом зашагала к нужному дому.
Около подъезда она едва увернулась от фургона с ярким логотипом, заляпанными грязью номерами и невзрачным водителем, облаченным в униформу с бейсболкой. Наталия даже не стала браниться, лишь усмехнулась – не хватало еще, чтобы она, желая убить Олесю, стала жертвой банального несчастного случая!
Она открыла металлическую дверь подъезда и, услышав, что лифт находится в движении, быстро поднялась на второй этаж. Выждав, пока остановившийся на этаж ниже лифт не выплюнет кого-то из соседей, Наталия спустилась вниз, юркнула в закрывающуюся кабину и, взглянув на дергающийся огонек потолочной лампы, нажала оплавленную кнопку предпоследнего этажа.
Олеся жила на последнем, но требовалось соблюдать осторожность. Хотя Наталия была уверена – даже если бы кто-то столкнулся с ней и узнал в ней известную беллетристку Хрипунову (чего с ней в последнее время упорно не приключалось, потому как она уже давно не приглашалась на телевидение), то до следствия этот факт никогда бы не дошел.
Однако все же требовалось быть крайне осторожной. Как сейчас, так и позднее, глубокой ночью, когда ей предстоит гораздо более опасная операция – по извлечению из квартиры бездыханного тела Олеси и его перевозке на место последнего упокоения, в лесополосу.
Туда, где Наталия уже неделю назад вырыла солидных размеров яму – так сказать, подготовила авансцену для трупа своей литературной зомбячки. Также она припасла для себя облачение работника несуществующей курьерской фирмы, на тот случай, если ей кто-то встретится.
В лифте она извлекла из сумочки нитяные перчатки и натянула их на руки. Что же, операция вступала в решающую стадию, и она не имела права допускать глупые ошибки. Например, оставить отпечатки пальцев, во всяком случае, свежие – ведь тот факт, что в квартире Олеси обнаружатся ее отпечатки, с учетом их родства, не так уж удивителен. Главное, не допустить, чтобы в квартире обнаружили только ее отпечатки, причем в большом количестве, причем явно оставленные на предметах незадолго до исчезновения хозяйки.
Наталия подошла к заветной грязно-желтой двери и позвонила. По прихожей разнеслась пронзительная трель. Обычно после этого слышался стук костылей, однако в этот раз этого не последовало. Наталия позвонила еще раз. И еще.
Лифт пришел в движение, и Наталия быстро извлекла из сумочки ключ от квартиры Олеси. Не хотелось столкнуться с соседями, так что придется им воспользоваться, хотя она уверяла Олесю, что ключа от ее квартиры у нее нет.
От квартиры, которую она подарила этой шантажистке.
Наталия быстро вставила ключ в замок, повернула его, отомкнула дверь и шагнула в коридор, в котором горел яркий свет. Значит, Олеся была дома, но то ли не хотела, то ли не могла открыть.
Или она все же куда-то уперлась?
– Олеся, я пришла! – произнесла она, захлопывая дверь и закрывая ее на ключ, который после этого тотчас опустила обратно в сумочку. – Ты где?
Поставив пакет в углу, она прошла на кухню, зная, что Олеся любит там заседать и гонять бесконечные чаи, непременно сладкие, всегда с тремя дольками лимона, закусывая их мини-«наполеонами» и «орешками». Видимо, именно по этой причине Олеся и вставила свои любимые лакомства в свой роман. Свой последний роман.
На кухне горел свет, на столе стояла недопитая чашка чая, лежал надкушенный кусочек торта, но Олеси там не было. Наталия обернулась и, заметив свет в туалете, усмехнулась. Что же, придется подождать.
Она опустилась на обтянутый потертой материей табурет и принялась терпеливо ждать. Шли минуты, однако Олеся все не появлялась.
