Сначала это для Наталии была занимательная, хотя и жутковатая игра – придумать пока что гипотетическую возможность избавиться от Олеси. А затем она стала воспринимать это как разработку для нового романа, ее собственного нового романа, который она наконец-то сможет воплотить в жизнь спустя более чем десятилетие после того, как перестала писать.
То, что роман должен был воплотиться в действительность, ее не смущало. Может, оно так и должно быть.
Олеся могла опасно заболеть. Олеся могла покончить с собой. Олеся могла утонуть в ванне. Олеся могла выпасть из окна. Олеся могла стать жертвой лихача на столичной улице. Олеся могла сделаться мишенью грабителя-домушника. Олеся могла стать добычей сексуального маньяка. Олеся могла…
Вариантов было десятки, это верно. Однако Наталия понимала, что многие из них неосуществимы, ведь это только в романах, например, Наталии Хрипуновой, или, если быть совсем точным, в романах Олеси Хрипуновой, обычный человек разрабатывает и осуществляет идеальное убийство, причем еще и не одно, и остается неразоблаченным.
Кроме того, для претворения в жизнь ряда вариантов требовались познания в анатомии, физиологии, химии, фармацевтике, баллистике и прочих умных науках, о которых Наталия имела представление весьма туманное.
Однако один вариант прельщал ее все больше и больше. Олеся могла просто бесследно исчезнуть, как каждый день исчезают тысячи людей. Да, исчезнуть – и все тут. Ведь нет трупа, нет и убийства. И, соответственно, нет и расследования! Потому что кто знает, где человек на самом деле ошивается, может, он просто решил круто изменить образ жизни или, влюбившись, в одночасье податься на другой конец страны?
Наталия знала, что Олеся не собиралась круто менять вполне устраивавший ее буржуазный образ жизни за чужой счет и явно не была способна полюбить кого-то и податься во Владивосток или на Чукотку.
Однако она была в курсе того, что оба непутевых братца Олеси особо искать сестру не будут, так как один к этому времени все же угодил в тюрьму (отмазать за изнасилование подруги бывшей жены, сопряженное с нанесением тяжких увечий, уже не удалось), где отбывал многолетний срок, а другой, попав в расставленные некой религиозной сектой сети, отрекся от всего мирского и обитал вместе с прочими сдвинутыми по фазе братьями и сестрами где-то в глухой деревне.
Ни один, ни другой сестру искать не будет – или не сможет. И это значило, что Олеся вполне могла просто-напросто исчезнуть. И вместе с Олесей и главное препятствие в жизни Наталии Хрипуновой. После чего она тотчас пойдет на сотрудничество с конторой «Рога и копыта», в результате ей удастся уже во второй раз восстать, как Феникс, из литературного пепла и вновь воссесть на детективном олимпе.
Пусть и за счет произведений безымянных литературных зомби.
Дело оставалось за малым – Олеся должна была в самом деле исчезнуть. И Наталия понимала, что заняться этим придется ей самой. Обращаться к специалистам было сложно, муторно и дорого. А те, которые были легкодоступны и дешевы, наверняка не справятся с поставленной задачей и завалят ответственное задание.
Задание, заключавшееся в том, чтоб убить Олесю, избавиться от ее тела так, чтобы никто и никогда не нашел его, и инсценировать ее исчезновение, представив для соседей и, не исключено, полиции правдоподобную версию.
Как хорошо, что единственной родственницей, с которой Олеся поддерживала более-менее тесные отношения (насколько тесные, никому не нужно было знать – в том, что ни покойная мать Олеси, ни два ее братца об этом не знали, она была уверена), была она сама. И соответственно могла сообщить полиции сведения, которые приведут к тому, что Олесю не занесут в банк пропавших без вести и не станут искать.
Но до своего исчезновения Олеся должна была сдать свой последний роман – что она и сделала, предоставив Наталии, однако, как и в последние годы, сначала первую часть. Делала это Олеся по той простой причине, что после этого всегда пыталась выбить за предоставление второй и третьей части, а иногда четвертой и пятой, новый бонус – дорогой подарок, оплату ненужной медицинской услуги, поездку на курорт или просто наличность в конверте.
Наталия уже привыкла к этому и ждала только одного: чтобы Олеся наконец передала ей продолжение, а лучше прямо сразу и окончание нового – своего последнего, о чем сама Олеся, конечно же, не догадывалась, романа.
Она бы могла заставить исчезнуть девчонку и до завершения романа, однако кто тогда его допишет? Она сама не могла более писать – и даже при желании не была в состоянии завершить начатое, тем более Олеся никогда не сообщала ей фабулу и наотрез отказывалась предоставить ей, перед тем как начать писать новый роман, хотя бы краткий синопсис, из которого бы следовало, о чем будет идти в романе речь и как будут развиваться события.
Да и сроки сдачи нового романа, последнего романа Олеси Хрипуновой, поджимали. Олеся уж слишком была увлечена судьбой своего братца, загремевшего в колонию за изнасилование, и на полгода забросила работу.
А вот когда она вручит Наталии окончание своего романа, то… То Олеся вскорости исчезнет! И мысль об этом грела Наталии душу. Нет, она не была кровожадным или бездушным человеком – она была просто человеком, принявшим решение.
И это решение было очень простым: до конца текущей недели она планировала убить Олесю.
– Кушай, Матильдочка, кушай! – произнесла Наталия, подкладывая своей чавкавшей на полу кухни любимице-таксе куски вареной курицы. Красавице Матильдочке шел тринадцатый год, Наталия взяла ее вскоре после выхода в свет своего второго, своего лучшего романа. Того, который действительно написала еще сама.
Как же давно это было! Давно и неправда? Нет, все же правда.
Матильдочка медленно уминала курицу, то и дело поднимая на сидевшую перед ней на стуле Наталию мордочку и посматривая на нее своими мутными, затянутыми катарактой глазами.
Наталия нежно любила Матильдочку, которая была для нее своего рода талисманом, и уже сейчас страшилась неизбежного: скорой кончины своей питомицы.
Мысль о том, что до конца недели, если повезет, она станет убийцей, Наталию, наоборот, не пугала. А даже грела душу. Давно уже надо было избавиться от Олеси, но всегда что-то мешало. А теперь ситуация сложилась более чем благоприятная.
– Кушай, кушай! – повторила писательница, погладила Матильдочку по жесткой шерстке и вернулась в коридор, где мигал автоответчик с четырьмя сообщениями от Олеси.
Наталия стерла их, не слушая. Время, когда она прислушивалась к Олесе, миновало окончательно.
Злость, копившаяся в Наталии годами, начинала закипать. Дело было не в ее зависимости от мелкой пакостницы и интриганки, которая к тому же не оправдала возложенных на нее надежд и оказалась посредственной романисткой.
