Уломать девчонку оказалось гораздо более сложным заданием, чем Наталия это себе представляла. Она уперлась и ни в какую не хотела подписывать договор, по которому была обязана сдавать не менее двух романов в год, точнее, отдавать их Наталии в полное и безраздельное владение. Без малейших претензий на авторство.
Похоже, Олеся даже прозрела, потому что заявила:
– И для этого вы меня в Москву вытащили? И кстати, где тексты моих двух романов? Так ли они плохи?
– Подумай о матери! – заявила Наталия, заглушая голос совести. – Ты что, готова пожертвовать ею ради своих амбиций? Ну ты и монстр, девочка!
То, что она сама была монстром, Наталии было понятно, однако она приняла решение быть этим монстром.
Лишь бы быть богатой и знаменитой.
В итоге Олеся подписала, но более всего Наталия опасалась, что та обратится к адвокату, потому что их договор с юридической точки зрения был более чем сомнительным. Точнее, не столько сам договор, ведь Олеся имела право передавать ей за умеренную (более чем умеренную!) плату свои произведения, являвшиеся ее бесспорной интеллектуальной собственностью.
Но вот Наталия не имела никакого права презентовать их на следующий день «орфушникам» и, более того, подписывать на них издательский договор, в котором значилось, что именно она, и только она, является автором оригинального произведения и именно ей принадлежат все на него передаваемые издательскому дому права.
Но эта дурочка Олеся была озабочена только одним: здоровьем своей мамочки. Наталия сдержала слово, боясь, что мамочка все же отдаст концы, – и что тогда? Тогда попавшая в ее силки птичка упорхнет.
Но два курса химиотерапии и обширная полостная операция возымели успех, мамочка пошла на поправку, и Наталии пришлось посылать ее на две недели в Рим, причем в пятизвездочный отель, причем в компании с Олесей: на этом та сама настояла.
А также на том, чтобы Наталия дала им пять тысяч евро на мелкие расходы.
Наталия дала, потому что пять тысяч евро к тому времени стали для нее мелкой, не имевшей особого значения суммой. Ее десятый, юбилейный роман был подвергнут уничижительной критике, а вот романы одиннадцатый и двенадцатый, которые, как все были уверены, станут концом Наталии Хрипуновой, оказались новым витком ее литературной карьеры и читательской популярности.
И позволили Наталии требовать от «орфушников» значительного улучшения финансовых условий. А что им оставалось делать, если вышедшие один за другим два романа возглавили списки национальных бестселлеров?
Из Рима Олеся вернулась, явно приняв какое-то важное решение. Наталия продолжала жить в страхе – а что, если девчонка все же обратится к юристу?
– Тетя Наташа, я была на вас зла, очень зла все это время. Но именно благодаря вам мама выздоровела. Эти римские каникулы стали для нее событием всей жизни! Спасибо вам за это!
Наталия ожидала чего угодно, но только не излияний благодарности. Однако приняла их как должное, со скупой улыбкой.
– Так что я теперь ваша должница. И не бойтесь, я выполню ваши условия. Потому что я поняла, что если пойду против вас, то вы наверняка сумеете мне навредить. Да и кто будет слушать, если я обвиню вас, знаменитую писательницу, в… литературном мошенничестве!
От этих слов Наталию передернуло, однако она сочла за благо не прерывать монолог Олеси.
– Однако я хочу, чтобы ни мамочка, ни мои сводные братья ни в чем не нуждались. Вы купите им новую квартиру. Нет, не в Москве, я понимаю, что даже у вас на такое денег нет, а в нашем с вами родном городке.
О, девочка как была, так и осталась валенком – она и не подозревала, какие деньги к тому времени водились у Наталии.
– И я хочу, чтобы она развелась с отчимом, потому что он плохой человек. Очень плохой. Однако она к нему, несмотря на все, что он ей причинил, очень привязана. Сделайте так, чтобы она передумала!
Наталия сделала. Только с матушкой Олеси, глупой взбалмошной курицей, говорить не стала, потому что знала, что та обожает до потери пульса своего жестокого второго супруга. Вместо этого Наталия провела с ним краткую разъяснительную беседу – и тот, заполучив новую иномарку и конверт с солидной суммой в долларах, сам бросил матушку Олеси, укатив в компании с молодой продавщицей из пивного ларька в светлое – или не очень – будущее.
А Олеся, закончив учебу, пыталась найти место работы, но получала отказы: Наталия потирала руки, понимая, что никто не хочет брать на работу девушку-инвалида, пусть и с хорошим дипломом. Да, жестоко, да, несправедливо, но Наталия знала, что жизнь вообще жестока и несправедлива.
Да и работа мешала бы написанию романов. Потому Наталия приложила все усилия, чтобы помешать Олесе найти хоть какое-то место, даже не по специальности.
Она приобрела для девушки на рынке вторичного жилья неплохую «двушку» в Зябликово, положила ей месячный оклад, купила абонемент в бассейн и сказала:
– Работать тебе не надо. Ты будешь в крайне привилегированном положении. Просто пиши, а о деньгах не думай. И у тебя, и у твоей матушки, и у твоих братцев все будет всегда хорошо! Ты только пиши!
Кажется, идиотка тогда еще ей на шею бросилась, орошала слезами и благодарила. Тогда-то Наталия и подумала, что в тезисе, что рабы любят своих господ, что-то определенно есть.
Последующие годы Наталия вела шикарную жизнь – ту, которую обеспечивала ей Олеся. У ее мамаши случился рецидив, пришлось снова оплачивать лечение, на этот раз в Москве, на этот раз гораздо более дорогостоящее, но Хрипунова была готова к этому, рассматривая это как инвестицию в собственное будущее.
Мамаша и в этот раз выкарабкалась, но и сама стала инвалидом. И прогноз был неблагоприятный. Это сразу сказалось на качестве романов Олеси – оно упало.
– У меня голова занята другим! – оправдывалась девушка, ставшая к тому времени уже молодой женщиной, но так и не обзаведшаяся ни друзьями, ни спутником жизни. Что с учетом ее не самого симпатичного личика, рыхлого тела и костылей было неудивительно. Наталия знала, что так думать нельзя, но физические недостатки Олеси были ей только на руку.
Господи, какая она подлая, прямо как главная злодейка из бразильского телесериала! Нет, не подлая, а практичная. Потому что без нее инвалид Олеся давно бы пропала, а мамаша Олеси еще несколько лет назад скончалась бы в ужасных мучениях от онкологического заболевания. Так что она отнюдь не разбойница, а их благодетель!
Наталия внимательно следила за тем, чтобы Олеся не устанавливала чересчур тесных отношений, а мужчина ей вообще не требовался. А то появится прыткий бойфренд, а то еще, того и гляди, законный супруг – и что тогда?
Тогда все накроется для нее, Наталии Хрипуновой, привыкшей к красивой расточительной жизни, медным тазом.
