Нет, ей требовался человек, обладавший определенным талантом, к тому же готовый работать за не самый большой гонорар и умеющий держать язык за зубами.
Миссия практически невыполнимая.
Однако для Наталии Хрипуновой не было ничего недоступного. Она искала где угодно, в одной столице, в другой, в провинции. А наткнулась на нужного человека в своем родном уральском городе. И в своей собственной семье.
У нее имелась дальняя родственница, то ли трех-, то ли даже четырехюродная сестра или даже племянница Олеся. И эта Олеся во время судорожных тайных поисков Наталией литературного зомби попросила свою знаменитую, обитавшую к тому времени в Москве родственницу прочитать и дать рецензию на ее роман, который та, вдохновленная примером Хрипуновой, решила накропать.
Наталия такими пустяками не занималась, тем более что у нее голова шла кругом и она пыталась в то время понять, кто ей лучше подойдет: прыщавый доцент с лингвистического факультета, похоже, запойный пьяница, громоподобная баба, одевавшаяся во все яркое и броское и подвизавшаяся на ниве журналистики, или парочка подружек-лесбиянок, учившихся в подозрительном и, кажется, не имеющем госаккредитации гуманитарном университетике.
Как-то вечером, желая наконец дать Олесе уничижительный ответ, Наталия, намереваясь развеяться, открыла файл с текстом романа, пробежала глазами первую страницу, стала жадно читать вторую – и просидела полночи, пока не дочитала до конца.
Господи, у ее дальней родственницы, этой худосочной невзрачной инвалидки Олеси, был не просто талант, а талантище! Роман, выдержанный в том самом жанре, в котором работала сама Хрипунова, видимо, в подражание и написанный, был не просто хорош, а великолепен. Наталия поняла, что он даже лучше ее первого, который считала своим лучшим. И даже второго, который считала своим самым лучшим.
Она едва дождалась утра, чтобы позвонить Олесе – та, студентка технического – надо только себе это представить! – вуза, жила вместе с матерью, отчимом и двумя сводными младшими братьями в «хрущобе» в их родном уральском городке. И в результате перенесенного еще в детстве полиомиелита передвигалась на костылях.
– Тетя Наташа, – спросила тогда девушка убитым голосом, обращавшаяся к ней на «вы», в то время как Наталия ей тыкала, – это что, так ужасно?
– Это… – Наталия поняла, что у нее с языка только что не сорвалась заслуженная похвала. Однако она уже приняла решение, которое, видит Бог, далось ей нелегко. Очень нелегко. Но все же далось.
– Олеся, буду с тобой откровенна… Роман… Он, извини, никуда не годится.
Помнится, девочка тогда даже заплакала от этих слов, и Наталия ощутила себя последней тварью. Наверное, она такой и была – и даже осталась. Но что поделать! Как сформулировал наркоман и алкоголик Фаллада в своем последнем романе, своем лучшем, созданном за 24 дня, «каждый умирает в одиночку».
Но далеко не каждый пишет в одиночку романы. В особенности коммерческие.
Да, она знала, что поступает плохо, но разве у нее был выбор? В этом-то и дело: не было! Ведь скажи она наивной девчонке правду, более того, переправь она роман «орфушникам», те бы, запищав от восторга своими тоненькими жадненькими издательскими голосками, произвели бы роковую рокировочку и вместо Хрипуновой Наталии стали бы раскручивать носившую ту же фамилию Хрипунову Олесю.
И всего делов-то.
– Неужели так плохо? Надежды, значит, нет? – переспросила тогда плачущая Олеся, а Наталия произнесла:
– Ну, как сказать… Я могу, конечно, попробовать довести роман до ума… Хотя будет очень и очень сложно. Кстати, ко мне в гости в Москву приехать не хочешь? Или вообще сюда перевестись в вуз? Я помогу!
Конечно, помогла. Олеся требовалась ей в столице под присмотром. И без ее многочисленной болтливой родни. Те же едва ли не на коленях благодарили знаменитую родственницу, которая оказывала их Олесе, исключительно по доброте душевной, безвозмездную помощь.
Ну, не по доброте душевной, а исключительно из меркантильных, сугубо шкурных интересов. И отнюдь не безвозмездную.
Заговорить девчонку, которая для своих лет была наивной, а в быту и глуповатой, было парой пустяков. Удивительно, как такая недалекая особа могла создавать такие отличные романы.
Могла.
Поселив ее для начала в собственной квартире, Наталия дала Олесе задание написать еще один роман, якобы чтобы попытаться улучшить ее стиль и потренироваться в конструировании сюжета.
Она и написала. И какой! Инга Дмитриевна прочитала его за один день, точнее, получив его утром, позвонила уже под вечер и сдобным голосочком, примерно как Волк в роли Бабушки Красной Шапочки, принесла поздравления. К ним присоединилась потом и ее начальница, внушающая трепет, крайне скупая на похвалу Регина. И даже сам генеральный, Аркадий Михайлович, принявший Наталию в своем просторном кабинете, долго тряс ее руку, сыпал комплиментами и уверял в радужных перспективах.
К тому времени Наталия уже поняла, что наконец-то нашла своего литературного зомби. Требовалось только внушить Олесе мысль о том, что она должна стать таковым. И писать для нее романы, которые бы Наталия издавала под своим именем.
Наталия не знала, как подступиться к этому щепетильному разговору, тем более что в отличие от прочих личностей, с которыми до этого общалась Хрипунова, Олеся и не помышляла ни о какой подобной деятельности.
Ее нужно было заставить это сделать.
Помог случай – у матери Олеси обнаружили рак, потребовалось дорогостоящее лечение. И добрая тетя Наташа предложила свои услуги – попросив взамен сущий пустяк: новые романы.
– Но тетя Наташа, вы же сказали, что у меня нет таланта. Зачем они вам? – изумилась Олеся.
То, что Наталия сдала «орфушникам» две вещи, написанные девушкой, та и не подозревала. Однако Наталия знала, что Олеся проглатывает все романы своей знаменитой родственницы – и позднее, когда эти произведения выйдут в свет, обман раскроется.
– Предлагаю заключить соглашение. Вот я уже его и подготовила… – Наталия не стала отвечать на вопрос девушки и положила перед ней папку. – Ты подписывай, и я сразу же переведу на счет частной клиники всю сумму, которая необходима для лечения твоей мамы.
Олеся побежала глазами текст документа и тихо произнесла:
– Я предоставляю вам, тетя Наташа, тексты своих произведений, которые вы будете публиковать под своим именем, заранее отказываясь от своих прав на них и обещая хранить по факту реального авторства молчание? Но как это называется?
Наталия знала, как это называется, потому что внимательно изучила ряд статей Уголовного кодекса, но вместо этого добавила:
– А после того, как твоя мамочка поправится, я оплачу ей поездку в Рим. Она ведь давно туда мечтает попасть. Двух недель хватит?
