Джордж вышел из машины и разложил аппарель. Кристина подъехала к ней, Джордж подтащил ее наверх. И закрепил коляску на хромовых поручнях, чтобы та не болталась.
– Класс! – заметил Генри. – Раз-два и готово.
Генри пристроил ноги в тесном пространстве между задним сиденьем и спинкой сиденья Кристины, и на него упали светлые пряди ее волос, которые она отбросила с лица назад. После чего помогла Джорджу найти его солнцезащитные очки.
Как и в большинстве старомодных автомобилей, сиденья здесь хранили особый запах кожи, краски и дерева, который десятилетиями созревал в салоне, как в парнике. Улочки, по которым они продирались, были приспособлены лишь для одностороннего движения. Горожане, посиживавшие на стульчиках у дверей своих домов, махали им руками. Машина оглушительно ревела.
– Меня тут каждая собака знает, – объяснил Джордж, силясь перекричать рев двигателя. – А у нее особая хрипотца, слышишь?
– У нее? – воскликнула Кристина.
– У его второй жены, – уточнил Генри.
На подъезде к тоннелю их обогнали две машины, едва не столкнувшиеся лоб в лоб со встречным грузовиком. А с внутренней стороны их нагнали мотороллеры «Веспа». Их седоки давили на газ без оглядки.
– Если думаешь, что здесь ездят абы как, знай, на самом деле это в порядке вещей, – перекрикивая ревущий двигатель.
Позади, в какой-нибудь паре дюймов от их допотопного «Ягуара», что есть мочи урчал маленький «Фиатик». Генри обернулся назад и увидел мужчину средних лет с совершенно невозмутимым лицом – оно маячило совсем близко, и Генри даже подумал, что водителю было бы не грех побриться. Водитель кивнул ему в знак приветствия. Генри помахал ему рукой.
– Итальянцы терпеть не могут одиночества – даже когда сидят за рулем, – выкрикнул Джордж. – И мне это в них нравится.
– Он любит поминать итальянцев по всякому поводу, – пояснила Кристина.
– А чем вы занимаетесь – в смысле кем работаете? – крикнул Генри, обращаясь к ней.
– Кардиологом, – крикнула она в ответ.
– Интересно.
– Да, – согласилась она. – Мне нравится. Работаю в основном в больнице для безнадежных.
Джордж свернул на узкую пыльную дорогу, которая, казалось, никуда не вела. Цветущие олеандры, обрамлявшие ее с обеих сторон, были подернуты белой пылью. Поскольку дорога становилась чем дальше, тем хуже, Джордж сбавил обороты, и они продвигались дальше едва ли не черепашьим ходом.
– Когда я учился в интернате, – сказал он, – то и мечтать не мог, что когда-нибудь буду сидеть за рулем английского «Ягуара типа Е» и катать двух лучших друзей по какому-то средиземноморскому захолустью. – Он оглянулся на Генри. – И при этом буду пребывать на седьмом небе после всего, что нам пришлось пережить.
– И потом ты пошел в гору, – заметил Генри.
Кристина кивнула.
– Да, пошел… и я им горжусь.
Генри улыбнулся, а сам подумал – неужели Джордж рассказал ей все-все про себя?
Дорога уперлась в кучу автомобилей, припаркованных «елочкой» у каменной стены. Генри не видел море и не слышал его.
Ребятишки гурьбой взбирались на стену и шли дальше по узкой тропинке с сумками и стульями.
Генри давненько не бродил по песку.
Джордж припарковался поодаль от других машин. Генри спросил Кристину, хотят ли они стать родителями, и тут же пожалел, потому что вдруг понял – по известным причинам это выше ее физических возможностей.
Джордж поставил машину на ручной тормоз.
– Будь что будет.
Он взял жену за руку.
– Я счастлив уже тем, что мы вместе. И это главное. Мне хватает и этого.
– Мы пока не знаем, могу я или нет, – призналась Кристина, обращаясь к Джорджу. – Но мы все же надеемся, правда?
– Вы собираетесь растить их в Италии?
– Прямо здесь, в Ното, – решительно сказал Джордж.
Солнце светило ярко-ярко, и его лучи, равномерно падая на землю, разливались повсюду сверкающим глянцем. К пляжу вела узкая каменистая тропа.
– Еще далеко? – спросил Генри.
Джордж откреплял коляску жены.
– Минут пять пехом, – сказал он, не глядя на Генри. – Не очень далеко… может достанешь сумку с полотенцами из багажника?
Генри кивнул. Он почувствовал натянутость в голосе Джорджа – и снова пожалел, что заговорил о детях.
– У нас есть виноград где-то там в коричневом бумажном пакете, – сказала Кристина.
Она отстегнула ремень безопасности, а Джордж разложил аппарель и вставил колесики ее кресла в желобки на дверной раме. Когда Кристина выбралась из машины, Джордж сложил все приспособления обратно и наколо-нился, чтобы поднять ее. Она поцеловала его и обхватила руками за шею.
– Сделай одолжение, Генри, убери коляску в машину, сможешь? – спорсил Джордж.
– Ты что, собираешься всю дорогу нести ее на руках? – удивился Генри.
– Точно, – ответил Джордж. – Я всегда так делаю – вместо гимнастики.
– Ну хватит! – сказала Кристина. – И соберись, не то уронишь меня.
– Что хватит? – с нарочитым простодушием спросил Джордж.
– Смеяться, вот что.
– И над кем же я смеюсь?
– Надо мной.
– Но мне же нравится носить тебя на руках, – упорствовал Джордж.
– Нет, не нравится.
– Да, нравится.
– Почему?
Она обратилась к Генри:
– Сейчас будет что-то интересное.
Генри опустил на землю тяжелую холщовую сумку с пляжными полотенцами и прочими принадлежностями.
– Да очень просто, – ответил Джордж. – Мне нужно, чтобы я был кому-то нужен.
Кристина мельком глянула на Генри.
– Истинная правда, – сказала Кристина. – И это его единственный недостаток.
На полдороге Джордж остановился, чтобы пересадить Кристину себе на спину. Он осторожно миновал низенькие густые растения и торчащие кое-где острые камни. Небо было ярко-синее, солнце жарило безжалостно.
Добравшись до пляжа, они увидели отдыхающих – те кучками сидели в тени хлопчатобумажных зонтиков. Море было на редкость спокойное, а водная гладь – с легким коричневатым отливом. В воде плескались и смеялись ребятишки. Старики дремали, пряча головы под широкополыми шляпами.
Вдалеке, у самого горизонта, из моря вздымались скалы. Туда заплывали только редкие смельчаки в масках с трубками. Кристина сказала, что водоросли и другие растения на тех скалах привлекают рыбу и прочую живность.
После того, как Джордж воткнул зонтик в песок, они улеглись на коричневые полотенца и принялись есть виноград. На Кристине был оранжевый купальный костюм, а ноги были прикрыты полотенцем.
