Когда ты загрузился в такси с пакетом, битком набитым деньгами, таксист открыл рот от удивления.
– Вы что, грабанули этот чертов банк?
По дороге в аэропорт ты заприметил освежитель воздуха, болтавшийся на зеркале заднего вида. В форме пупса с надписью «РЕБЕНОК В МАШИНЕ».
Ты попросил таксиста остановиться. Он не захотел. Ты закричал – и он остановился. Ты вышел из такси со своим хозяйственным пакетом. Таксисту пришлось бросить тебя прямо на дороге. Было ветрено и хмуро. Трава на обочине дороги была зеленая-зеленая. Птицы силились лететь против ветра. Трава кое-где была сырая, и твоим ногам стало холодно: тапочки и носки промокли. На обочине что только не валялось: розовый плюшевый мишка, пара рабочих защитных очков, пустые сигаретные пачки, битые бутылки, обломки бампера, осколки фар и ночных габаритных огней.
И ты брел в пижаме вдоль обочины среди всего этого хлама. На тебя таращились детишки, удивляясь, откуда ты такой взялся и куда идешь. Люди, с которыми ты больше никогда не встретишься и которые ничего про тебя не знали, проникались к тебе жалостью и подвозили тебя в попутном направлении кто на милю, кто на две.
Холод тебя не донимал – куда больше беспокоили круговые развязки: выезжавшие на них машины и не думали притормаживать.
Ты был легендарным Эдипом
[53], неприкаянной душой, обреченной вечно скитаться вслепую по пустыне.
Вдали забрезжили огни аэропорта.
Ты остановился на полпути до него и купил кофе в кафе-автофургоне, торговавшем хот-догами. В сумрачном свете огни самолетов выглядели красиво.
Ты шел по траектории заходивших на посадку самолетов. Когда ты добрался до аэропорта, холод уже стоял собачий и ноги тебя едва держали. Мир позади тебя провалился во тьму.
Ты просидел бездвижно несколько часов, а потом съел в кафе пирожок с мясом и картофельное пюре. Чуть погодя ты нашел стойку British Airways и сказал, что хочешь купить билет на самолет.
Было уже поздно. Впереди оставалось только несколько рейсов. Сотрудница наклонилась вперед и с улыбкой осведомилась:
– Вы куда собираетесь лететь, сэр?
– Когда ближайший рейс? – пробормотал ты.
– Куда именно, сэр?
– Куда угодно.
– В Европу?
– Да.
– Что ж, как раз сейчас готовится к взлету рейс в Дублин, но посадка на самолет уже закончена. Рано утром есть рейс до Милана, если вам это подходит…
– Без разницы, – сказал ты. – По мне, так теперь везде одно и то же.
Глава сороковая
Когда ты прилетел в Милан, тамошний аэропорт был битком набит статными деловыми людьми – они курили и беспрестанно приглаживали себе волосы. Там же, в аэропорту, продавался свежевыжатый апельсиновый сок – ты купил стакан и осушил его одним глотком.
Ты решил осмотреть город и, заглянув в пункт обмена валюты, взял такси до центра города. Ты гулял с хозяйственным пакетом, полным денег. Пижама у тебя испачкалась, и ты подумал – наверное, стоит купить какую-нибудь настоящую одежду.
Кругом царила суета.
Люди спешили по своим делам, разговаривая в голос по мобильным телефонам. Мимо машин петляли «Веспы». Тут же кучковались, о чем-то переговариваясь, таксисты в повязанных на плечи свитерах. Все почти как в Афинах, только красивее и организованнее.
Ты проголодался – и скоро наткнулся на шумный ресторанчик, примыкавший к какому-то административному зданию. Стойки там тянулись, точно реки из отполированной до блеска стали.
Вентиляторы под потолком кружились медленно и ровно. Лопасти у каждого располагались под небольшим углом. Столики, стулья и пол – все было из потемневшей стали: похоже, за не один десяток лет исправной службы она успела изрядно потускнеть, напрочь утратив былой блеск.
Посетители молча жевали, поглядывая друг на дружку.
Ты показал пальцем на какое-то блюдо в стеклянной витрине на стойке. Юная официантка кивнула.
– Синьор, – сказала официантка, указывая на свободное место.
Через несколько минут тебе принесли заказ. Ты заметил, что люди за соседними столиками едят то же самое. А потом ты заметил, что и за стеклянной витриной все блюда одинаковые.
Детей в ресторанчике не было, и ты удивлялся – с чего бы так.
Ресторанчик был частью табачной лавки – туда ты и направился со своим хозяйственным пакетом, после того как перекусил. В лавке все выглядело изящно, даже ее владелец с зачесанными назад седыми волосами, отливавшими в свете ламп.
Хотя ты бросил курить еще в больнице, ты купил несколько пачек сигарет, потому что они тоже были красивые. Сдачу тебе передали не из рук в руки, а ты взял ее из хромированной пепельницы.
Когда ты собрался уходить, дорогу тебе перекрыл какой-то мужчина. Он встал между тобой и дверью.
– Синьор, – сказал он.
Ты взглянул на него – и крепче сжал свой пакет.
Мужчина держал в руках несколько лотерейных билетов и карандаш.
Когда ты провел одну черточку, он показал, где нужно сделать следующую. Когда ты перечеркнул все, что нужно, мужчина поднес билет к своим глазам – на некотором удалении.
– У иностранцев легкая рука, – объяснил он.
Ты гулял по городу целый час, а потом заглянул в лавку, торговавшую распятиями, – думал воспользоваться уборной. В лавке были выставлены сотни крестов всевозможных расцветок, хотя на многих из них лики Иисуса хранили одинаковое выражение.
Управляющий сказал:
– Если вам нужно в уборную, сперва купите распятие.
– Но мне негде его повесить, – ответил ты.
Управляющий пожал плечами.
– Мне правда нужно в туалет, а покупать фигурку, прибитую к деревяшке, без надобности.
– Покиньте лавку, пожалуйста, – сказал управляющий.
Тут подоспел весь местный персонал.
– Я заплачу, – сказал ты.
– Тогда купите что-нибудь с образом Иисуса, – настаивал на своем управляющий. – А туалет вон там, за теми стенами.
– Думаю, мне все же лучше уйти.
Ты вышел из лавки и справил малую нужду, спрятавшись за ближайшими мусорными баками. В узком проходе за баками громоздился черный мусорный мешок – на нем стояла пишущая машинка. Ты подошел к ней и нажал на две-три клавиши. Потом прихватил ее под мышку и был таков.
Легким шагом ты двинулся в центр города, разглядывая рисунок на одной из купленных тобой пачек сигарет.
Тут ты заметил шайку подростков, поглядывавших на тебя из парка через улицу. Ты обратил на них внимание еще раньше, когда выходил из ресторанчика. Ты глянул на свой пакет с деньгами. Откуда они прознали? А потом подумал – может, все дело в пишущей машинке. Ты решил бросить ее и убраться прочь.
