Генри на мгновение задумался.
– Нельзя, – проговорил он. – В том-то все и дело – так любить дано не каждому.
Они прикорнули – ненадолго, а проснувшись, увидели, что Ребекка все еще в море. Они побрели к воде, о чем-то болтая, а потом поплыли к скале, на которой она отдыхала. Джордж заплыл подальше и начал плескаться.
– Я полюбил тебя на расстоянии, – сказал Генри.
Губы Ребекки расплылись в улыбки, хотя выражение глаз не изменилось, как будто в них застыли мысли, одолевавшие ее в ту минуту.
– Я думала, – сказала она.
Генри тронул ее за щеку.
– О чем?
Тут появился Джордж.
– Потом скажу.
– Давайте сплаваем вон туда, – предложил Джордж.
Оказалось, они заплыли в пещеру, все больше расширявшуюся вглубь. Песок там был темный и плотный. Солнце уже не пекло им спины – их пробивал легкий озноб. Голоса звучали громче и отчетливее. Потолок в пещере был сводчатый и напоминал громадное нёбо.
Каждый всплеск волны отдавался в пещере гулким эхом, а солнечный свет, проникавший внутрь сквозь расщелины в скальной породе, раскалывался на лучи, походившие на желтые колонны.
Проведя целый час за разговорами, они поплыли дальше – к мрачным и более глубоким пустотам, где жизнь так и бурлила: об их ноги беспрестанно терлись какие-то существа. Потом они упали на спину и лежали на холодном, сыром песке. А чуть погодя начался прилив – их накрыло волной. И они поплыли против течения назад – к залитому вечерним светом пляжу, где громоздились кучей их пожитки. В обратный путь собрались без лишних разговоров.
Взобравшись на вершину скалы, Джордж с Генри нашли мопеды и бойко покатили их к дороге. Они уже усаживались на свой, как вдруг Ребекка их остановила.
– Хочется еще разок взглянуть на то место, где я была так счастлива, – сказала она.
Они повернули обратно и направились к краю обрыва. Ребекка взяла Джорджа за руку.
– Я так рада, что у нас все уладилось, – проговорила она.
Солнце уже валилось за далекие скалы. Было тихо-тихо – какое-то время и они стояли молча, прежде чем заговорили снова.
– Всю жизнь, – сказал Генри, – у меня было такое чувство, что мне чего-то не хватает, что предназначенное мне счастье обходит меня стороной и постоянно маячит где-то вдалеке: всякий раз, когда я пытаюсь приблизиться к нему, оно снова и снова отдаляется от меня, но никогда не исчезает из вида – словно дразнит, давая почувствовать лишь издали, каково это – быть счастливым. А с вами, – продолжал он, обращаясь к Джорджу и Ребекке, – у меня такое ощущение, словно я мчусь навстречу смерти. Счастье поменялось со мной местами – и теперь хочет показать мне, что на самом деле его не существует. И не важно, что будет дальше, – заявил Генри. – Здесь, на этом самом месте я наконец победил это горькое чувство.
– Интересно, а сможем ли мы когда-нибудь сюда вернуться снова? – сказала Ребекка.
– Все в наших силах, думаю, – отозвался Джордж.
Между тем волны снова и снова обрушивались на скалу.
На обратном пути в Афины Ребекка погрузилась на борту катера в глубокий сон без сновидений.
Джордж и Генри обсуждали грядущий день, зачарованно глядя на огни, становившиеся все ближе и ярче по мере того, как их катер, рассекая волны, мчался к дому сквозь безмятежные сумерки.
Глава тридцать вторая
Дома у Генри было тепло и темно. Было не поздно, но все они очень устали, да и сказать друг другу им было нечего. В метро, по пути из Пирея, Ребекка снова уснула. Джордж согласился заночевать у них, только если ему выдадут сменную одежду. Профессор должен был заехать за ними рано утром.
Генри взялся приготовить чай, но, когда он заварился, Ребекка с Джорджем уже спали. Кухня наполнилась запахом мяты. Генри потягивал чай, вспоминая день, который они провели втроем. Потом он проведал Джорджа и отправился к себе в спальню – молча разделся и юркнул в постель рядом с Ребеккой.
Где-то неподалеку пророкотал мотороллер.
Свет из коридора упал на кровать, пронизав ее иглой.
Генри повернулся на бок, чтобы поцеловать Ребекку, и увидел, что она не спит.
Она взглянула на Генри и погладила его по щеке.
– Я люблю тебя, – проговорила она.
– И я тебя.
Потом он спросил, о чем же она все-таки думала, когда он к ней подплыл.
Она на мгновение стушевалась.
– Может, подождем до завтра?
Генри улыбнулся.
– Ты думала о Джордже?
– Нет, о нас с тобой.
Генри сморгнул.
– Только не сейчас, Генри, – может быть, завтра, когда мы останемся с тобой вдвоем.
– А я думаю, поговорить надо прямо сейчас, – возразил Генри. – Не то до завтра я весь изведусь.
Ребекка тронула его за руку.
– Ну пожалуйста, давай обождем.
– Джордж дрыхнет без задних ног, сам проверял. Ребекка зажмурилась. Генри резко повернулся лицом к задернутому жалюзи окну.
– Злишься на меня? – спросила она.
– Самую малость, – ответил Генри. – Если тебе есть что сказать – говори.
– Боюсь.
Генри снова повернулся к ней.
– Я все детство провел рядом с людьми, которые боялись со мной разговаривать, так что, если тебе есть что сказать, Ребекка, давай выкладывай.
Ребекка села.
– Ну? – настаивал на своем Генри.
– Джордж правда спит?
– Как убитый.
Ребекка закрыла лицо руками.
– Дело серьезное.
– Что бы там ни было, я с тобой, – сказал он. – Я же тебя люблю.
– Боюсь, если скажу, ты бросишь меня и со мной будет то же, что стало с моей матерью и сестрой.
– Что это значит?
– Это значит, что я беременна.
Генри поник лицом.
– По крайней мере, мне кажется.
– Как же так?
– Я напутала с циклом и вот сделала тест, – сказала она. – Результат положительный.
– Господи! Боже мой! – проговорил Генри.
Ребекка прильнула к нему, но он отстранился от нее – будто ушел в себя.
– Генри! – нежно сказала она. Но он, казалось, ее не слышал. – Генри! – повторила она.
– Какой ужас! – проговорил он. – Какой ужас, ты возненавидишь меня!
Ребекка откинула простыни, подошла к окну и застыла там, точно призрак, мерцающий в полумраке.
– Я должен тебе сказать кое-что ужасное, – продолжал он.
