Усмешка сошла с тонких губ генерала Рокотова. Взгляд его темных глаз стал колючим и холодным, на скулах резко проступили узлы желваков.
— Послушай, Кремнёв, это государственное дело, — холодно сказал Рокотов. — Государственное! И государству решать, кто преступник, а кто — просто вырванная страница. Я ясно выражаюсь, или тебе разжевать?
— Значит, Шеринг — вырванная страница? — клокочущим от возмущения голосом проговорил Кремнёв.
Генерал кивнул:
— Именно так. Забудь о его существовании. Для тебя он мертв. Как и для всех остальных.
Кремнёв смотрел на Рокотова тяжелым взглядом. Рокотов помолчал, затем взял Егора под локоть и по-отечески мягко проговорил:
— Понимаю — обидно тебе. Так вот — плюнь и разотри свои обиды. В государстве есть две силы. И они сошлись в этом деле лбами — кто кого. Скажу так: одна сила плохая, другая — хорошая. Ты, главное, знай, что работал на хороших. А то как жить?
Кремнёв тряхнул головой.
— Нет, я ничего не понимаю, Владимир Тимофеевич! — с досадой проговорил он. — Объясните! Они же с Соркиным такого натворили! Всю страну мордой в дерьмо окунули!
Рокотов хмыкнул и пожал плечами:
— А что они натворили? Ты ведь ничего не знаешь.
— Вор должен сидеть в тюрьме, — упрямо отчеканил Кремнёв.
— У тебя есть доказательства, что Шеринг — вор?
Егор отвел взгляд.
— А как же обвинения в политическом заговоре? — хрипло проговорил он. — Ведь, если верить обвинению, они собирались захватить власть в России.
Рокотов дернул щекой.
— А, оставь. Сказка про мировой заговор придумала для наивных ребятишек, вроде тебя.
— Но общественные фонды Соркина…
— Эти фонды ничего общего с мировыми монополиями не имели, — перебил Рокотов. — Это были фильтры для отмыва огромных денег. А Шеринг владел полной информацией по всем притокам, оттокам, ручьям и рекам этого «отмыва». И он нам эту информацию дал. Понимаешь?
— Понимаю, — холодно пробурчал Егор.
Рокотов покосился на злое лицо Кремнёва и проворчал:
— Понимает он… Да ты даже представить не можешь, каких жирных персонажей мы сейчас прихватим за их двойные подбородки!
Кремнёв вскинул брови и с напускным простодушием поинтересовался:
— И что — посадите, да?
— «Посадите»! — передразнил генерал и хмыкнул. — Тебе бы, Кремнёв, во времена Лаврентия Палыча служить. Возьмем этих господ за одно место. Последим, потрясем. Может, кого завербуем.
— Раскулачим… — желчно продолжил Егор.
— Ну, раскулачивать и без нас найдется кому, — возразил генерал Рокотов. — Я же говорю — государственный интерес. Нужно мыслить глобально, Егор. Не замыкаясь на ведомственных интересах.
Кремнёв достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну и сунул в губы.
— А отнятые миллионы, конечно, пойдут на нужды народа? — иронично поинтересовался он.
Рокотов посмотрел, как он прикуривает, и усмехнулся:
— Коне-е-ечно. Зарплаты поднимутся, пенсии взлетят до небес. Ну и так далее, по всем пунктам.
Кремнёв выпустил дым и мрачно взглянул на генерала.
— Вы сами-то верите в то, что говорите? — спросил он.
Рокотов в ответ добродушно улыбнулся:
— Всегда, сынок. Всегда! И тебе советую. А иначе… как жить?
С полминуты оба молчали, глядя на подернутый туманом город. Егор был мрачен Рокотов — задумчив. Первым молчание нарушил генерал.
— А теперь иди, — сказал он, повернувшись к Егору. — Ты хорошо поработал, и теперь должен хорошо отдохнуть.
Кремнёв выдохнул из легких дым и рассеянно повторил:
— Отдохнуть…
— Ну конечно, — кивнул генерал. — Ты теперь снова в наших рядах. А мы, как ты помнишь, своих сотрудников ценим. Тем более таких хороших, как ты. Месяц оплачиваемого отпуска и премия за отлично проведенную операцию у тебя в кармане. Возьми Машу и махните вдвоем куда-нибудь к морю. Кстати, могу порекомендовать пару отличных мест.
— Мы с Машей не живем вместе.
— Вот как? — Рокотов слегка замялся. — Жаль. Вы были красивой парой. Но предложение о море остается в силе.
— Я подумаю, — тихо проговорил Кремнёв.
— Подумай, подумай. — Рокотов повернулся к двери. — А теперь иди домой, не мешай работать криминалистам. Да и я от тебя устал. У меня сегодня был очень тяжелый день. Уж ты мне поверь.
47
Невысокий широкоплечий мужчина с белокурыми, пьющимися волосами и лицом беспечного ангела втолкнул Шакала в прихожую небольшого бревенчатого дома. Затем вошел сам и защелкнул за собой дверь.
— Выключатель слева, — подсказал Шакал.
Болтун нашарил выключатель и в прихожей вспыхнул свет.
Болтун огляделся. Прихожая была довольно большая, но в ней почти не было мебели. Обои были потертые, паркет слегка поскрипывал под ногами.
— Я думал, здесь будет шикарнее, — заметил Болтун.
Шакал покосился на ствол пистолета, направленный ему в грудь, пожал плечами:
— Я редко здесь бываю. К тому же я всего несколько месяцев назад вышел в отставку. Еще не успел окружить себя комфортом.
— Ладно, не важно. Что дальше?
— А дальше нужно открыть сейф и достать деньги.
— Какие деньги? — насторожился Болтун. — Ты же говорил про алмазы.
— Алмазы, — кивнул Шакал. — Конечно, алмазы. Я просто оговорился.
— За базаром следи, — недовольно проворчал Болтун. — Веди к своему сейфу.
— А когда это мы перешли на «ты»? — прищурился Шакал.
— Прямо сейчас. — Болтун слегка качнул стволом пистолета. — Веди к сейфу!
Шакал, руки которого были по-прежнему стянуты за спиной, послушно зашагал вперед.
— Помни о своем обещании, — негромко проговорил он.
— О каком еще обещании?
— Ты обещал взять только половину.
— А, ты об этом. — Болтун усмехнулся. — Конечно. Само собой.
Они вошли в гостиную.
— Свет справа, — подсказал Шакал.
Болтун щелкнул клавишей выключателя. При свете люстры он оглядел убогую обстановку гостиной и усмехнулся.
— Да ты аскет!
— Я уже говорил, что редко здесь бываю, — мрачно отозвался Шакал. — Сейф за шкафом.
— Веди!
Они прошил через гостиную и остановились возле шкафа.
— Ну и где? — прищурился Болтун.
