Уколов положил трубку на рычаг и повернулся к генералу Рокотову.
— Товарищ генерал, вызваны все наши агенты в радиусе двух тысяч километров от Валлетты, — доложил он.
— Звучит неплохо, — с мрачной иронией проговорил Рокотов. Помолчал, побарабанил сухими пальцами по столу, посверлил полковника взглядом и осведомился: — Это сколько же всего?
Уколов слегка потупил взгляд.
— Семеро, Владимир Тимофеевич.
Тонкие бледные губы Рокотова тронула еще более тонкая усмешка.
— Мощь, — саркастически проговорил он. — В доме у Шеринга есть охрана?
Уколов хотел ответить, но генерал Зубов сделал ему знак молчать и ответил сам:
— Пока не ясно, Владимир Тимофеевич.
— А когда будет ясно? — встрял в разговор генерал Лямин. — Когда на ваших семерых выйдут семьдесят?
Шеф отдела внутренних расследований говорил голосом тихим и немного пришепетывающим. Обычно, когда он что-нибудь произносил, у его подчиненных возникало ощущение, словно где-то рядом только что предостерегающе прошипела невзрачная, но ужасно ядовитая змея.
Генерал Зубов неприязненно царапнул Лямина взглядом.
— Мы вводную только что получили, — сказал он с холодком. — Чего же вы хотите?
Лямин ничего на это не сказал, лишь перевел взгляд на Рокотова. Генерал Рокотов усмехнулся и язвительно произнес:
— Чуда, как всегда, Дмитрий Алексеевич. Мы хотим чуда. Вы же у нас специалист по чудесам. Может, у вас есть что-нибудь из разряда чудес и на этот раз?
Зубов покачал головой.
— Увы.
— Ладно. — Генерал Рокотов согнал с губ улыбку. — Обо всех перемещениях «объекта» сообщайте тотчас же.
Наручные часы Рокотова издали мелодичный перезвон. Генерал сунул руку во внутренний карман пиджака и достал флакон с таблетками. Вид у него при этом был недовольный, но за недовольством явно проглядывало смущение перед коллегами.
Те немедленно напустили на себя безучастный вид. Бросив таблетку на язык, он вновь повернулся к Зубову.
— Когда намерены начать операцию, Дмитрий Алексеевич?
— Как только дадите отмашку, — невозмутимо ответил Зубов.
— Если дело в этом, то считайте, что я ее уже дал. Совещание закончено.
Присутствующие поднялись с кресел. Настроение у всех было приподнято-тревожное. Впервые за последние три года удалось не только напасть на след беглеца Шеринга, но и вычислить его точное местонахождение.
Фокус с переодетой куклой, проделанный Шерингом три года назад, привел в ярость не только спецназовцев, но и высший руководящий состав Службы внешней разведки. О проделке беглого олигарха немедленно узнала пресса. Две недели издевательские статьи не сходили с газетных полос, доводя и командный состав, и рядовых сотрудников СВР до белого каления.
Потом шквал статей прекратился, но до сих пор — при любом удобном случае — газетчики с удовольствием вспоминали о «деле Шеринга» и не упускали возможности напомнить о нем читателям.
И даже теперь, спустя три года, каждый из генералов видел в Шеринге не просто преступника, а своего личного врага. Именно поэтому охота на него больше походила на личную месть, чем на рядовую операцию.
* * *
Лена поставила бокал с коктейлем на пластиковый столик летнего кофе и лукаво поинтересовалась:
— Ну а что твой многолетний ухажер?
Маша Коломеец оторвалась от коктейля и взглянула на подругу с удивлением:
— Ты о ком, Лен?
Лена, полная тридцатипятилетняя блондинка, махнула белой рукой и усмехнулась:
— Ой, да ладно притворяться. Тот, который таскается за тобой еще со школы. Как там его зовут? Егор, что ли?
— Он не ухажер.
— Да ну? А не его ли я как-то встретила у тебя в прихожей? Постой, сколько же было времени?.. Восемь часов утра, кажется? А физиономия у него была довольно помятая. Человек явно только что встал с постели.
Маша нахмурилась. Вот, значит, как. Слухи уже пошли. А ведь Маша ни словом не проговорилась о связывающих ее с Егором отношениях. Ни словом, ни намеком — ничем, ни с кем и никогда. Но, судя по лукавой физиономии Лены, тема ее отношений с Егором возникала в кругу подруг уже не раз. Черт бы побрал этих сплетниц. Впрочем… о чем же еще говорить женщинам за бокалом вина или коктейля, как не о мужчинах?
— Лен, в то утро Егор заскочил ко мне с утра по делам.
— Ага, рассказывай. А как насчет духов?
— Что? — не поняла Мария.
— Да от него за километр несло твоими духами! Ты же у нас ничем, кроме «Шанели», не пользуешься. А нос у меня — как у собаки. И не вздумай говорить, что я все придумываю.
— Ты все придумываешь, — сказала Маша.
Лена посмотрела на нее взглядом, в котором были и сочувствие, и обида, и недовольство.
— Зря ты так, — пожала плечами Лена и отпила из своего бокала.
— Ленка, да мне в самом деле нечего скрывать! Мы с Егором дружим с самой школы. Он до сих пор довольно часто ко мне заходит. Что тут такого?
Маша небрежно отпила коктейль. Лена внимательно на нее посмотрела и со вздохом констатировала:
— Ясно. Твой Егор — «голубой».
Маша поперхнулась коктейлем.
— Что?!
— Ну, если вы дружите много лет и до сих пор не переспали, значит, твой Егор — «голубой». Да ты не стесняйся. В наше время это даже модно. Я бы с удовольствием завела себе «голубого» друга. Они такие забавные!
— Ленка, ты себя слышишь?
— А что? — Лена пожала плечами. — По-моему, все логично.
— Дура ты логичная, — с досадливой усмешкой проговорила Мария. — Женщина может дружить и с нормальным мужиком.
— Конечно, — кивнула Лена. — Но только после того, как с ним переспит. Это первый вариант. А второй — выйдет за него замуж, а потом благополучно разведется. Но в любом случае, путь к дружбе между мужчиной и женщиной лежит через постель. Это мое твердое убеждение. И грош тебе цена как психологу, если ты со мной не согласишься.
Маша повертела в руках бокал.
Действительно, их отношения с Егором были весьма двусмысленными. Кто он ей? Для друга — слишком близок. Для любовника — слишком далек. А третьего названия люди для отношений мужчины и женщины еще не придумали.
Правильнее всего было бы изменить эти «двусмысленные отношения». Остановиться на чем-то одном.
— О чем задумалась, подруга? — поинтересовалась Лена.
— Да ни о чем.
— Злишься на меня?
— За что?
— За то, что я затеяла этот разговор. Он ведь тебе неприятен.
