— Молодец, — похвалил Егор. — А теперь возьми рюмку.
Шеринг не шелохнулся.
— Ну! — грозно сказал Егор.
Шеринг сверкнул глазами в последнем приступе упрямства и быстро проговорил:
— Я же сказал, что я не…
— Возьми рюмку и пей, — невозмутимо велел Кремнев. — Лучше по-хорошему. А то возьму бутылку, отведу в сортир и залью тебе целиком в глотку.
Шеринг прищурился.
— Вы правда готовы это сделать?
— Хочешь проверить?
Некоторое время мужчины сверлили друг друга взглядами. Первым глаза опустил Шеринг.
— Ну, хорошо, — сказал он усталым голосом. — Подчиняюсь насилию. И пусть моя смерть будет на вашей совести.
Они взяли рюмки, чокнулись и выпили.
Егор одобрительно крякнул, Шеринг же скривился так, будто съел змею. Заев текилу лимоном, Егор пододвинул к Шерингу вторую рюмку.
— Вы чего? — удивился тот.
— Пей, — приказал Кремнев.
Шеринг тяжело вздохнул.
— Видимо, вы и в самом деле меня не поняли. Я же вам говорю — у меня язва.
— Так продезинфицируй, — усмехнулся Кремнев. — И закажи себе какую-нибудь закуску, язвенник. А то наклюкаешься и начнешь буянить.
Шеринг пододвинул к себе меню и принялся флегматично его листать.
— Тут и есть-то нечего, — мрачно сказал он. — Хотя… вот! — Шеринг заметно оживился. — «Casque dior» — «Золотая каска»!
— Это еще что за дрянь?
— Это не дрянь. Это блюдо из черепахи. Советую — язык проглотите!
— А можно без советов?
— Можно. Эй, милая! — Шеринг развернулся и помахал рукой официантке.
Та, вихляя бедрами и лучезарно улыбаясь, заспешила к столику.
— Пожалуйста… — Шеринг заговорил по-испански. — «Золотую каску» два раза.
Официантка кивнула и удалилась.
Кремнев взглянул на Шеринга грозным взглядом.
— Это как понимать — два?
Шеринг, заметно осмелевший и повеселевший от выпитого, закинул руку на спинку стула и вальяжно ответил:
— А вот так. Будете есть. Не знаю, кто вы там — мой доставщик или тюремщик. Изможденный и голодный вы мне совершенно бесполезны. А теперь предлагаю выпить. За удачу!
Он взял со стола рюмку и, не дожидаясь Eгopa, опрокинул ее в рот. Затем закусил долькой лайма и с вызовом посмотрел на Кремнева.
Егор усмехнулся и достал из кармана сигареты.
— Вы еще и курите, — насмешливо-укоризненно проговорил Шеринг. — А разве вы не должны поддерживать тело в форме?
— Моя форма — не твое дело.
— А вот и нет. Сейчас от вашей формы зависит моя жизнь. Разве не так?
Егор щелкнул зажигалкой и закурил. Шеринг посмотрел, как он пускает дым, усмехнулся и констатировал:
— Джеймс Бонд рязанского разлива!
— Я не Джеймс Бонд, — мрачно ответил Егор. — Я Кремнев. Егор Кремнев.
— Приятно познакомиться. А я — Игорь. Игорь Шеринг.
Шеринг протянул Егору руку, но тот сделал вид, что этого не заметил. Шеринг вздохнул и убрал руку.
— И все-таки хам, — хмыкнув, пробормотал он.
Затем зевнул и оглядел рассеянным взглядом ресторанчик.
— Н-да… Смешная штука судьба. Никогда не думал, что буду обедать в таком клоповнике.
Егор пыхнул дымом.
— А тебе что — пять звездочек подавай?
Шеринг не ответил. Он взял со стола меню и принялся рассеянно его листать.
— Ну что? — осведомился Кремнев. — Есть что-нибудь «пятизвездочное»?
— По-вашему, я тяну всего на пять? — с иронией осведомился Шеринг.
— На сколько ты тянешь, тебе судья скажет, — веско сказал Кремнев.
Шеринг поднял на него удивленно-насмешливый взгляд.
— Судья? — Он хохотнул. — Вот это да! Ну, хорошо, допустим. Но до суда мне еще далеко, правда? А для начала хотелось бы знать, что мне инкриминируют.
— Не тебе, а вам, — ответил, стряхивая пепел в пластиковую вазочку, Егор.
Шеринг несколько секунд смотрел на него недоуменно, затем ухмыльнулся.
— Вы, наверное, о моем бывшем начальнике Сор-кине Геннадии Аркадьевиче?
— Наверное.
— Интересно, я в этом деле свидетель или соучастник? Как это у вас там говорится… Что мне «шьют»?
Кремнев прищурился от дыма и уточнил:
— Тебе процессуальным языком или человеческим?
— Можно человеческим, а я как-нибудь переведу на процессуальный.
— Хорошо. — Кремнев пододвинул к Шерингу очередную рюмку. — Пей. А насчет «инкриминации»… Вы, ребята, власть в стране хотели захватить.
Шеринг протянул руку к рюмке, но при словах Егора замер и поднял на него насмешливый взгляд.
— Ой! Это в смысле, Гена Соркин — президент, а я— его правая рука?
— Да хоть нога, — небрежно ответил Кремнев. — У твоего Соркина было два общественных фонда. На их счета какие-то люди с Запада гнали круглые суммы через подставные фирмы. А Соркин потом на эти бабки скупал депутатов, чиновников, военных и спецслужбы.
Шеринг вздохнул и наставительно произнес:
— Гена Соркин всю жизнь сидел на нефти и газе. У него было достаточно денег и без всяких там людей с Запада, если вы, конечно, намекаете на ЦРУ.
— Намекаю. Ваш Соркин — эмиссар западных спецслужб. Создатель «теневого государства». И вы — вместе с ним.
Кремнев отсалютовал Шерингу рюмкой и выпил. Шеринг секунду помедлил, а затем последовал его примеру. От спиртного его лицо слегка побагровело.
— Н-да… — задумчиво проговорил он. — Интересно вы шьете крестиком, господа чекисты. Могу я узнать, кто вам наплел всю эту чушь?
Кремнев промолчал, колючим взглядом разглядывая Шеринга из-за завесы табачных клубов.
— Ну, хорошо, — кивнул Шеринг. — Допустим, у вас есть своя версия событий. А что, если я вам выдам свою?
— Попробуй.
— Что, если я скажу, что я нужен вашему начальству совсем по другому поводу — не столь патриотичному? Если я скажу, что спасение отчизны здесь ни при чем? Вы же мне не поверите?
Кремнев глубоко затянулся и выпустил Шерингу в лицо струю сизого дыма.
— Значит, вот так? — сухо спросил Шеринг.
— Значит, вот так, — кивнул Егор.
Шеринг вздохнул и откинулся на спинку стула. Он понял — мосты разведены окончательно и вряд ли сойдутся вновь.
Некоторое время Шеринг сидел с мрачным лицом, угрюмо поглядывая на Кремнева. Видно было, что он пытается принять какое-то решение. Егор, почуяв неладное, быстро затушил окурок в пепельнице.
