— Вы не сможете доставить меня в Москву, — проговорил он глухо. — Вам не дадут.
— Вряд ли я стану кого-то спрашивать, — все тем небрежным, ленивым голосом отозвался Кремнев.
— Вы из ФСБ?.. Нет?.. Тогда, вероятно, из Службы внешней разведки? Из разведки, да?
— Все может быть.
Шеринг саркастически усмехнулся.
— Разведка называется! — воскликнул он полным скепсиса голосом. — Не вы ли должны уметь прикидываться булавочной головкой? Так почему же из всех ваших дел торчит танковая башня?!
Егор, сжимая в руках руль, смотрел вперед.
— Не-ет, — насмешливо протянул Шеринг. — Вы не разведчики. Вы жалкие неумехи и чебалки!
— Полегче, Моня, — осадил его Кремнев.
Шеринг скривился.
— Это вы мне говорите? Тогда скажите, с кем это вы там устроили зарницу под моими окнами? Кто были эти шустрые мальчишки на джипах?
Егор не ответил и на этот раз.
— Не знаете! — торжественно констатировал Шеринг. — Вот именно! Вы антисекретная служба! Я выражаю вам свое презрение и недоверие! Я никуда с вами не поеду! Я буду орать и сопротивляться, ясно вам?
Егор усмехнулся и небрежно проговорил:
— Начинай.
— Думаете, не заору?
Егор убрал с руля правую руку, сжал пальцы в кулак и поднес кулак к лицу Шеринга.
— Знаешь, как это работает? — осведомился он.
Шеринг отпрянул и наморщил нос.
— Типичный жлоб, — презрительно констатировал он. — Как там говорят у вас в России? «Сила есть, ума не надо»?
— Есть такая поговорка.
— Так вот — она про вас!
— Ты мне льстишь, — отозвался Егор и свернул в узкий переулок.
— Куда мы едем? — поинтересовался Шеринг. И поспешно добавил: — Только не говорите, что в Москву. Меня уже подташнивает от ваших фантазий.
— Нужно кое с кем встретиться.
— С кем?
— С одним человеком.
— С каким?
Егор покосился на Шеринга:
— Тебе нужно его имя?
— Хотелось бы.
— У него несколько имен. И если я назову тебе хоть одно, я буду вынужден тебя убить. — Егор выдержал паузу и насмешливо осведомился: — Ты все еще хочешь знать, как его зовут?
Шеринг обиженно насупился и снова повернулся к окну.
— Я так и знал, — кивнул Егор.
* * *
Черная «ауди» остановилась перед светофором. И почти тотчас же возле нее остановился красный «порше» кабриолет. Из его музыкальных колонок неслась оглушительная музыка. За рулем кабриолета сидел седеющий толстяк лет тридцати пяти — тридцати семи в пестрой гавайке и с дорогими часами на руке. На носу у мужчины красовались солнцезащитные очки с зеркальными стеклами, в руке он держал телефон.
— Да! — кричал он в трубку по-русски, перекрикивая музыку. — Да, само собой!
От трубки под приборную панель автомобиля тянулся шнур.
— А ты выжди еще денек, пока совсем не упадут, и скупай все! — продолжал орать толстяк. — Через неделю снова подскочат — и мы трахнем конкурентов во все дыры!
Он осекся, почувствовав на себе чей-то взгляд, и повернул голову вправо. Несколько секунд он разглядывал Кремнева, затем кисло проговорил:
— Хелло.
Кремнев скупо отсалютовал ему ладонью.
Толстяк отвернулся и, обнажив в широкой ухмылке ровный ряд фарфоровых зубов, проорал в трубку:
— Ты приколись, Леха! Вот мы все ругаем Россию-матушку, а тут на меня такая рожа сейчас вылупилась — Люберцы курят!
Шеринг, услышав эти слова, взглянул на Кремнева и мило улыбнулся. Егор был невозмутим.
На светофоре зажегся зеленый.
— Бай! — проорал Кремневу толстяк, и его «порше» с ревом унесся вдаль.
Как только музыка стихла, Шеринг приник к стеклу и закричал по-английски:
— На помощь! Люди! Кто-нибудь!
Кремнев тронул машину с места и досадливо покосился на Шеринга.
— Помогите! — продолжал орать тот, прижимая нос к стеклу и отчаянно подавая знаки удивленным водителям проезжающих мимо автомобилей.
— Помо…
— Надоел, — сухо проговорил Кремнев и коротко ударил Шеринга локтем в шею. Шеринг обмяк и уронил голову на грудь.
Егор надавал на газ и пустился в погоню за растворяющимся вдали «порше».
Спустя семь минут «порше», по-прежнему грохоча музыкой, свернул на безлюдную улочку и припарковался у высокой белокаменной стены, за которой виднелась черепичная крыша роскошного особняка.
В глубине переулка появилась черная «ауди». «Ауди» медленно покатила вдоль тротуара и остановилась метрах в двадцати от «порше», над которым медленно раскрывался тент раскладной крыши.
Кремнев спокойно и внимательно следил за тем, как толстяк выбирается из машины, как вытаскивает за собой спортивную сумку с теннисной ракеткой.
Шеринг пришел в себя и попытался что-то сказать, но Егор, не глядя, снова коротко ударил его локтем, и Шеринг замолчал.
Толстяк тем временем миновал железный заборчик, отпер калитку в белокаменной стене и скрылся за ней. Как только калитка закрылась, Кремнев тут же выбрался из «ауди».
Спустя полчаса красавец «порше» несся по каменистой равнине. Кремнев сидел за рулем, вальяжно закинув локоть на дверцу, а кресло рядом с ним пустовало.
* * *
Полковник Уколов вбежал, запыхавшись и обливаясь потом, в свой кабинет и сорвал трубку с трезвонящего служебного телефона.
— Слушаю! — рявкнул он, прижав трубку к уху.
— Это я, — услышал он хрипловатый голос.
— Кто «я»? — нахмурился Уколов и посмотрел в окно.
За окном раскачивались на ветру верхушки деревьев.
— Кремнев, — отозвался собеседник.
Тщательно выбритое лицо полковника слегка побагровело. Он уперся кулаком свободной руки в столешницу и глухо проговорил:
— Кремнев? Почему ты?
— А некому больше, — последовал ответ.
Уколов внутренне похолодел. На окно упали первые капли дождя.
— Как это — некому? — угрюмо спросил Уколов, уже зная ответ наперед. — Где старший группы?
— Убит, — ответил Кремнев. — Накрыли нас какие-то удальцы.
— Так. — Уколов достал платок и промокнул вспотевший лоб. — Кто еще выжил?
— Кроме меня, никто.
Полковник почувствовал, как сжалось его сердце. Из всей группы захвата уцелел лишь один боец. Неужели операция провалена?
