— Очень романтично.
— В таком случае, может потанцуем?
Начинает играть музыка, они выходят на площадку, Егор обнимает Анну, и начинается танец.
Анна не смотрит на Егора. Танцуя с ней, он не может избавиться от ощущения, что Анна думает о чем-то другом, или о ком-то. Что она одновременно с ним и где-то еще.
— О чем ты думаешь?
— О том, что все проходит. О том, что обычно мы не говорим нужные слова, когда это необходимо, а потом становится слишком поздно.
— Не очень-то весело.
— Как и вся наша жизнь.
Музыка заканчивается, они возвращаются обратно за столик. Егор разливает вино по бокалам. Анна делает маленький глоток и пристально смотрит на Егора.
— Ведь ты не просто так пригласил меня сюда. Ты хочешь что-то мне сказать?
— Ну, в общем да, — Егор замялся. — Дело в том…
— Что я тебе нравлюсь?
— Да, — выдохнул Егор, — нравишься. Очень нравишься. Но не только это.
— Может, ты в меня влюбился?
Егор почувствовал, как у него потеет лоб.
— Черт, чувствую себя, как малолетний дурак.
В глазах Анны насмешливые огоньки.
— Значит, все-таки влюбился.
— Похоже, так и есть.
Анна отпивает еще один глоток, теперь вместо насмешливости в ее взгляде сквозит грусть.
— Очень хорошо, Егор, что ты это сказал. Я очень ждала этих слов. Ты тоже мне очень нравишься.
— Правда? — приободряется Егор. — А то я боялся, что ты поднимешь меня на смех.
— Над такими вещами не стоит смеяться, — взгляд Анны предельно серьезен. — Жаль только, что у нас с тобой ничего не получится.
— Но почему? Ты же сказала, что я тебе тоже нравлюсь?
— Потому что я умерла, Егор, — спокойно говорит Анна. — Я мертвая. Меня убили. Неужели ты не помнишь?
— Но я думал…
— Было приятно снова с тобой встретиться, — Анна встает из-за стола. — А теперь мне надо идти.
— Но мы еще увидимся?
— Может быть, — пожимает плечами Анна.
Она наклоняется к Егору, целует его, в щеку и тихо шепчет на ухо:
— Ты главное не расслабляйся, Егор. Не расслабляйся ни на минуту. Враг выжидает, когда ты ослабеешь. Он подберется к тебе ночью, когда ты будешь спать. Ты услышишь треск сучьев, но будет поздно. Просыпайся, Егор, пока у тебя еще есть время это сделать. Просыпайся, враг уже рядом.
* * *
Кремнев открыл глаза. Разложенные по периметру дрова практически прогорели. Зато было явно ощутимо присутствие кого-то еще.
Егор затаил дыхание и крепче сжал ружье.
Метрах в десяти за спиной хрустнул сучок. Огромные нависшие над ним корни сосны закрывали видимость. Но Кремнев понял, что там медведь. Коварный зверь дождался раннего утра и теперь подкрадывался к ничего не подозревающей жертве.
Егор понял, что это его шанс.
Одеваться было некогда. Шум может спугнуть медведя, и тогда придется идти за ним дальше в тайгу. Надо было принимать бой.
Егор осторожно поднялся на ноги, продолжая крепко сжимать ружье, и взвел оба курка.
— Стань частью тайги, — учил его дядя Матвей. — Старайся двигаться так же, как хищник. Сам стань хищником.
Хрустнуло сразу несколько сучков, на этот раз уже ближе. Медведь двигался к нему, и хотя его еще пока не было видно, Егор уже чувствовал его дыхание.
Егор прижался спиной к корням и поднял ружье.
Он понимал, что есть только один шанс победить в этой схватке — выстрел должен быть смертельным. Шанс перезарядить ружье равен нулю, а раненый медведь опасен вдвойне.
Кремнев вдохнул полной грудью, выдохнул через нос и замер.
Наконец медведь появился. Даже в слабых отблесках догорающего костра было видно, насколько он огромен. Зверь широко раздувал влажные ноздри и двигался с грациозностью, которую сложно заподозрить в такой туше.
Минуту, которая Кремневу показалась вечностью, медведь принюхивался. Потом его взгляд остановился на Егоре.
Кремнев не знал, видит ли его медведь, или просто чувствует, но решающий момент приближался. Егор прицелился в голову.
Их разделяло не более десяти метров, когда медведь, огласив всю тайгу своим ревом, поднялся на задние лапы и двинулся на Егора.
Егор спустил курок.
Осечка.
В следующую секунду его всего обдало зловонным дыханием, а левую ногу прорезала зверская боль от медвежьих когтей.
Егор отчетливо увидел огромные желтые клыки, жаждущие сомкнуться на его горле, и тогда он сунул ружье прямо в медвежью пасть и спустил второй курок.
Выстрел прозвучал как-то приглушенно. Повинуясь первобытным рефлексам, Кремнев нырнул куда-то вниз и вперед, перекатился через костер. Тут же вскочил на ноги, не обращая внимания на боль.
Медведь не шевелился.
Он лежал, завалившись на бок, на том самом месте, где еще несколько секунд назад стоял сам Егор.
Прихрамывая, Кремнев добрался до рюкзака, нашарил сигареты и дрожащими руками прикурил от тлеющей головешки. Начинало светать, и окружающая его со всех сторон тайга уже не выглядела сплошной темной массой.
На какую-то секунду Егору показалось, что между деревьев мелькнул силуэт Анны. Хотя, конечно, это был всего лишь сигаретный дым.
«Спасибо, Анна, — подумал Егор, — Сегодня ты опять спасла мне жизнь».
Теперь надо было решать, что делать с тушей. Даже на санях дотащить медведя до поселка не представлялось возможным.
Кремнев залез в рюкзак и достал нож. Надо было торопиться. Меньше всего на свете ему хотелось провести в тайге еще одну ночь.
* * *
Кремнев подошел к поселку, когда начали сгущаться сумерки. Первым, что он увидел на подходе, был военный вертолет.
«Похоже, отпуск закончился, — подумал Егор. — Может, оно и к лучшему».
Прихрамывая, он поволочил сани с разделанной медвежьей тушей к дому дяди Матвея.
Несмотря на то что рана оказалась неглубокой, нога болела. Впрочем, в арсенале дяди Матвея всегда имелся полный набор самодельных мазей, способных поднять на ноги кого угодно.
Сам дядя Матвей встретил Кремнева во дворе.
— Егор, — зашептал он ему на ухо, — там за тобой люди прилетели. Говорят, из Москвы. В доме сидят.
— Давно?
— Второй день.
— Это свои.
Дядя Матвей обошел сани и придирчиво осмотрел трофеи.
— Завалил все-таки зверюгу?
